Андрей Бонцевич - Тысяча шагов на север

– Прекрасно. Чудесная провинция, Лад. Жаль, только далековато до нее отсюда. Хочешь вина? У меня свое. Благодатный вкус, поверь.

– Да, пожалуйста.

– Твое здоровье, Лад Уинейл из Кейлернила, – сказал старик, поднимая бокал и чокаясь с Элом.

Вино играло нотками клубники и малины, согревало и успокаивало. Юный маг расслабился и слегка прилег в мягком и уютном кресле.

– Скрывать свое имя и происхождение в чужой земле – мудро и порой необходимо для выживания, – вдруг сказал хозяин домика. – Только, пожалуйста, мой юный друг, когда ты в следующий раз захочешь скрыть тот факт, что твоя родина – Лодердейл, сними с куртки шнурок с голубыми кристаллами на заклепках. Мне, честно говоря, все равно, как тебя зовут, я и без этого знания обойдусь. Просто ты одет как лесник, и волосы у тебя черные, и кожа смуглая, а вот пальцы тонкие и рост высокий, совсем не как у дровосека.

– Лесные владыки не рубят деревья, – огрызнулся Эл таким тоном, будто отсыпал льда.

– Так ты еще и не из простолюдинов, – нахмурился старик. – Хорошо, Лад, кто бы ты ни был. Я вижу, что ты сильно ушибся, и не можешь вернуться домой. Оставайся пока у меня и поправляй здоровье. Кстати, меня зовут Карр Хольмстагг.

– Приятно познакомиться, Карр, и спасибо вам за гостеприимство!

Усталость, вино и тепло действовали сообща, и вскоре Эл начал ронять голову и прикрывать глаза. Старик Карр вздохнул и принялся убирать всякий хлам, набросанный на длинную деревянную кушетку, стоявшую в углу комнаты, почти рядом с печкой. Потом помог Элу перебраться и накрыл его старой кожаной курткой.

Отшельник посмотрел на засыпающего гостя, вздохнул, налил себе еще вина и уселся в кресло, прикрыв глаза.

Утро для Эла наступило поздно, и назвать его приятным было совершенно нельзя. Глаза словно кто-то залил горячей смолой, а мышцы болели так, будто из них всю ночь делали отбивные. Горло саднило ужасно, словно в него попало разом полторы сотни хвоинок. Эл попытался встать, но не смог.

Хлопнула входная дверь, и к кровати подошел Карр. Ему хватило беглого взгляда, чтобы все понять.

– Что, плохи дела? – спросил он, прищурив глаз.

– Ужасно, – заплетающимся языком ответил Эл.

– Это лихорадка, сынок, – вздохнул старик. – Плата за вход, которую Матерь Север берет с каждого гостя. Но ничего! Дня два-три, и снова будешь бегать, как олень. А пока я сварю тебе лекарство. Да, лекарство. Дикий мед, корень флании и красная соль. На вкус так себе, зато поднимает на ноги даже безнадежных. Лежи, лежи, вставать тебе нельзя – голова закружится, потеряешь сознание. Все, отдыхай.

Эл закрыл глаза и словно провалился в глубокий и темный колодец. Там было то жарко, то холодно, свет то и дело сменял тьму, и постоянно слышался какой-то гул.

Иногда он ненадолго пробуждался, и тогда Карр подносил какую-то жутко вонючую жидкость, одновременно соленую и сладкую – ее приходилось пить, обжигая губы и горло.

Эл не смог бы точно сказать, сколько времени он провел в горячке – казалось, что прошло несколько часов, а на самом деле может быть много дней. Поэтому когда сознание вернулось, а боль в теле ушла, Эл решил даже не спрашивать, чтобы не расстраиваться.

Он сел на кровати и осмотрелся. Дом отшельника-северянина не отличался порядком, но при этом был каким-то удивительно уютным и теплым. Пахло углем, дымом, грушами и хлебом. Эл встал на ноги и подошел к окну. И едва не задохнулся от изумительного вида, открывшегося ему. За тонким стеклом в белом сиянии сверкали разноцветные искры. Невероятной синевы небо, расчерченное белыми перьями высоких облаков, казалось бесконечным, в него хотелось улететь и парить долго-долго, забыв о тревогах и делах.

О делах! Эл вздрогнул и подскочил к кровати. Он точно помнил, что ложился спать, убрав посох под какую-то ткань, лежавшую у стены. Но сейчас там ничего не было. Ни слева, ни справа, нигде. Руки задрожали, в горле пересохло. Эл, с трудом сдерживая панику, оглядел комнату и попытался подумать, где старик мог спрятать реликвию. В шкафу? В комоде? Под креслом? Но что делать? Шарить по углам без ведома хозяина? Нет, нет! Дождаться и спросить, вот что.

Тут как раз заскрипела входная дверь. Эл сделал шаг вперед и громко спросил старика:

– Карр, скажи, пожалуйста, куда ты убрал мой посох?

– Для начала здравствуй. Потом с выздоровлением тебя.

– Здравствуй. И спасибо. Но все же?

– Твоя трость… Очень интересная штучка, надо сказать.

Эл похолодел. Его руки сами собой сжались в кулаки, в висках застучала кровь. Карр тем временем расположился в своем мягком кресле и достал длинную курительную трубку.