Ричард Кнаак - Право крови

Или, скорее, на брата такового.

– Это он, – сказал тот же охранник, что толкнул младшего из Диомедовых сыновей вперед.

Мендельн повернулся к нему лицом. Охранник, хоть и на пару дюймов уступал крестьянину в росте, без труда взирал на него свысока. Широкое, грубой лепки, лицо его куда лучше подошло бы разбойнику с большой дороги, чем представителю духовного ордена.

– Брат того самого еретика и чародея, так? – властно, тоном, ясно дававшим понять, что ответа от Мендельна вовсе не требуется, осведомился главный охранник. – Где Ульдиссиан уль-Диомед? Отвечай живо, и, может быть, не разделишь его судьбу.

– Ульдиссиан не сделал ничего дурного!

– Его виновность доказана, его владение нечистыми искусствами несомненно! Его душе ничем не помочь, однако твоя еще может очиститься от греха! А нужно для этого всего-навсего выдать нам еретика!

Его слова показались Мендельну сущим вздором, но сам охранник, несомненно, свято верил во все, что говорил. Невзирая на то, что сам же подписывает себе приговор, Мендельн без колебаний покачал головой.

– Что ж, тогда начнем с тебя… и пусть твой пример послужит вот этим, остальным, как нам доподлинно известно, якшавшимся с еретиком, наглядным уроком!

С тем же проворством, с каким втолкнули его в круг, охранники инквизитора выдернули Мендельна из толпы и поволокли на простор. Под взглядом брошенного на колени крестьянина главный охранник прошел к коню и снял с седла прицепленный к оному длинный, плетеный, свернутый кольцами бич. Распустив стягивавшую бич петлю, охранник встряхнул зловещее оружие, развернул его во всю длину, для пробы взмахнул им. Резкий щелчок бича заставил Мендельна содрогнуться вернее любого, самого грозного раската грома.

Решительно хмуря брови, главный над охранниками направился к Мендельну. В ожидании жуткой боли Мендельн зажмурился, что было сил…

Все это было случайностью. Случайностью, и не более. Простым совпадением.

Однако глядя вдаль, в сторону Серама, Ульдиссиан чувствовал назойливые сомнения, гложущие его изнутри. Вновь вспомнилось, как жутко выглядела щиколотка Лилии… и как, спустя не больше минуты, от кровоподтека не осталось даже следа. А устрашающая гроза, разразившаяся над деревней, едва брат Микелий принялся его обвинять? А велики ли были шансы на то, что молния поразит его со столь безупречной точностью?

«Совпадение! – в который раз сказал себе Ульдиссиан. – Случайность, не более!»

И все-таки до конца в это не верил даже он сам.

Не в силах решить, что предпринять дальше, крестьянин стоял и стоял на месте. Но вдруг перед его мысленным взором нежданно-негаданно возникло лицо – лицо, знакомое не хуже собственного.

Мендельн… Лицу брата сопутствовала страшная тревога, предчувствие скорой неминуемой беды.

С невнятным возгласом Ульдиссиан ринулся назад, к деревне.

– Ульдиссиан! – окликнула его Лилия. – Что с тобой?

– Брат! Мендельн! – только и смог сказать он.

Неодолимое стремление добраться до Серама, пока с Мендельном не случилось чего-то ужасного, овладело им целиком. Откуда ему известно, что брат в беде, Ульдиссиан не задумывался. Твердо он знал лишь одно: Мендельна нужно выручать, даже если из-за этого его снова схватят.

И тут перед ним, откуда ни возьмись, возникли двое бегущих навстречу. Ульдиссиан приготовился к схватке… но в следующий же миг узнал в них Ахилия с Серентией.

– Ульдиссиан! – выпалила дочь торговца. – Хвала высшим силам, ты цел!

Лучник тоже о чем-то заговорил, но Ульдиссиан, несмотря на то, что видеть их был рад, не замедлил бега. Он чувствовал: время на исходе. Без извинений растолкав обоих, крестьянин помчался дальше. Казалось, лихорадочно бьющееся сердце в груди криком кричит: «Поскорей! Поспеши!»

Вот впереди показалась околица Серама. Крестьянин малость воспрянул духом.

Однако из-за домов донесся резкий, хлесткий щелчок, и от этого звука сердце Ульдиссиана пронзила жгучая боль.

Скрипнув зубами, тяжко дыша на бегу, сын Диомеда рванулся в Серам.

Открывшееся его глазам зрелище исполнило душу гнева пополам с ненавистью. На лицах односельчан, согнанных в стадо, как скот, отражался страх и смятение. Вокруг, направив на них оружие, с мрачными минами стояли охранники инквизитора.

Но куда хуже – намного, намного хуже – оказалось то, на что были устремлены взгляды односельчан. У разрушенного колодца, перед главным охранником инквизитора, стоял на коленях Мендельн. Еще один латник стоял рядом, не позволяя Ульдиссианову брату подняться. Кто-то разорвал рубаху Мендельна сзади, и теперь вдоль спины брата, точно лента, тянулась длинная багровая полоса.