Гордей Егоров - Драконы Акселя

Первым, что Аксель почувствовал проснувшись, была боль. Она была во всём теле. Парень попытался перевернуться и сразу понял её причину – он заснул прямо на корнях сосны, которая цеплялась за жизнь в двух метрах от обрыва. Его спина жутко ныла, конечности затекли и не слушались. Со второй попытки он всё же смог перевалиться набок и увидел огненное солнце в прорезях облаков над чернеющим на западе лесом. Туда, – к закатному солнцу несла свои мутные воды Серая Река, и туда нужно было идти ему, – Акселю, поскольку где-то там был мост. Парень вдруг очень захотел рассмотреть мост, увидеть его очертания в лучах заходящего солнца. И на секунду ему показалось, что он и правда видит величественные строения вдалеке и чёрную нить, протянувшуюся между берегами Серой Реки, разрезанную закатным лучом… нет… пожалуй, ему почудилось – всё это было слишком далеко…

Аксель вздохнул и решил развести огонь, чтобы подготовиться к ночлегу. Встать снова на гудящие и совершенно опухшие ноги было непросто, но он справился и ещё в сумерках успел собрать дров и разжечь радостный трескучий хвойный костерок. Он скудно поужинал тем, что прихватил с собой из лавки лекаря. Вода закончилась, но, несмотря на жажду, спускаться к реке по столь крутому склону и в таком состоянии он не рискнул. Парень сидел и слушал реку. Она шуршала по жёлтому песчанику и чёрным камням где-то там внизу и не останавливалась. Аксель думал о том, как она текла сотни, а может и тысячи лет до его прихода и будет также течь ещё тысячи лет после того, как и память о нём канет в лету. Ему подумалось, что воды Серой Реки текут как само время и это показалось ему чем-то мистическим, за гранью понимания, таинственным и… Он почему-то подумал: как бы выглядела река, будь она человеком? Эта река, как ему казалось, была женщиной, высокой и статной, с длинными каштановыми волосами в сером платье с зелёным орнаментом лесов и украшениями из чёрного камня. Парень смотрел на огонь и представлял, как эта женщина сидит на берегу и оглядывает проходящих путников. И, может, наблюдает сейчас за ним – Акселем… интересно, что она думает?

– Ты смелый юноша, – сказала женщина с каштановыми волосами. Её лицо было очень красивым, а глаза… Акселю показалось, что в них можно утонуть… в них текла вечность, – я уже видела тебя однажды, – она задумалась, – или другого человека похожего на тебя.

– Я здесь впервые, – признался Аксель, – вероятно это был кто-то другой.

– Может и так, – улыбнулась женщина, и парень чуть не сошёл с ума, настолько она была красива. Он подумал, что обычная женщина просто не может быть такой прекрасной, такой может быть только река.

– Да это так, – рассмеялась она, и смех её был похож на звон горного ручья, – однако я видела жён человеческих столь прекрасных, что лишь ради них возводились города и уничтожались царства. Никто и никогда не делал этого для меня.

– А… как тебя зовут?

– Как зовут меня люди тебе известно. Драконы звали меня Энгстель.

– Энгстель, скажи мне, мост на западе?

– Нет, смелый юноша, – она снова рассмеялась, – мост совсем рядом с тобой чуть вверх по течению.

Аксель только сейчас понял, что они стояли на серых камнях древнего моста. Он посмотрел вниз по течению и увидел невдалеке, на краю обрывистого левого берега, прыгающий огонёк – это был его костёр.

– Я помогу тебе, – сказала Энгстель. И Аксель снова повернулся к ней, но женщины перед ним не оказалось. Только серые камни моста, а под камнями воды реки. Где-то впереди, на севере, полыхнула молния, а через секунду по чёрному небу прокатились грохочущие глыбы первого в этом году грома. Аксель поднял глаза, и ему на лицо упала капля. Затем ещё одна. И ещё.

Он проснулся. Была ночь. Шёл дождь. Ему жутко хотелось пить. Аксель открыл рот и стал ловить дождевые капли. Потом он увидел рядом в углублении песчаника небольшую лужицу и начал пить из неё. Дождевая вода показалась ему невероятно вкусной. Он оторвался на мгновенье:

– Спасибо тебе, Энгстель, – проговорил он, и как бы в ответ на севере снова полыхнула молния, а по чёрному небу прокатился раскат грома.

Аксель напился дождевой воды и начал размышлять о том, как бы набрать её во флягу, но придумать ничего не смог. Потому он решил посильнее разжечь затухающий костерок и просушиться. Какое-то время он провозился с этим, но дождь всё усиливался, на севере сверкали молнии, а небесные тимпаны разрывались грохочущей музыкой и вскоре под потоками дождя костерок Акселя совсем потух.