Дмитрий Легер - Аргилай. Возвращение домой

Трицитиана отчаянно боролась, но это было бесполезно. Сомкнув ледяные пальцы на шее женщины, староста Карпыч сидел верхом на своей жертве и душил ее. Наемница попыталась ударить противника, но не смогла пошевелить рукой. Ни правой, ни левой. Руки словно приросли к земле. Воздуха в легких оставалось все меньше, перед глазами поплыли черные круги. Трица собрала остатки своих тающих сил, и дернулась, что было мочи. Дернулась и проснулась.

В реальности все оказалось иначе. Староста ее не душил. Женщина сама себя душила. Своим собственным весом пережав горло, зажатое в деревянных колодках. Наемница опять дернулась, но теперь наяву, а не во сне. Наяву это тоже не помогло. Деревянные тиски держали крепко. Два глубоко вырытых в землю столба, надежно удерживали колодки, установленные, во дворе дома старосты села Пирожок, где сейчас приходили в себя три обнажённых пленника.

– Доброго утра, голуба моя, – дружелюбно поздоровался Карпыч.

Щуплый, седеющий староста сидел на лавке неподалеку и смотрел на трех своих бывших гостей, ныне ставших его пленниками.

Раздался хриплый кашель. Трица повернула голову вправо и увидела совершенно голого гнома с обгоревшим гребнем волос на голове. Бипа тоже проснулся и теперь яростно рычал, кашлял и тряс свои колодки, проверяя их прочность.

– Дрожащие руки, – прохрипел гном. – Дрожащие, бурить твои штольни, руки! Сытые морды и дрожащие руки! Как я сразу не догадался, что вы долбанные гномоеды!

– Жадность – всякому горю начало. – с доброй улыбкой пожурил староста. – Не печалься уважаемый гном. И более разумных сумел я обдурить и в силки свои заманить.

– Я тебе эти силки знаешь куда засуну!? – заорал в ответ Бипа и опять попытался освободиться. – Изо рта вылезут!

– Не лай, недомерок. – строго произнес Карпыч, мрачнея лицом. – Отыщи в себе отвагу годно принять поражение. Все на тебя дивятся. Вся родня моя.

Гном ответил отборным ругательством, в котором сумел емкими словами и во всех подробностях описать, при каких обстоятельствах будет рад встретиться с каждым из членов упомянутой родни и, что с ними сделать во всех позах.

Взбешенная подобными подробностями жена старосты подскочила к Бипе и, больно схватив гнома за волосы, прошипела ему в лицо:

– Молви еще хоть слово про мою родню, и я избавлю твой рот от языка, гадкий карлик!

Гном оскалился и смачно плюнул в лицо Марии. За что получил удар ногой в зубы и замолчал, кашляя и сплевывая кровь.

– Завали хлебало, брат. – посоветовал пришедший в себя Нюх, прикованный рядом в такие же колодки. – Береги силы.

– Поучи меня руду грузить! – распухшими губами и слегка шепелявя огрызнулся Бипа, но ругаться прекратил.

– Где еще двое? – спросила арт-три. Трица крутила головой и озиралась по сторонам, насколько позволяли колодки – Парень и девочка. Сожрал, злодей?

– Жаль, но нет, – ответил староста и недовольно поморщился. – В свой час придет и их черед.

– Сбежали значит. – фыркнула Трицитиана, не скрывая довольной ухмылки.

– Убегли. – кивнул Карпыч, а затем хищно улыбнулся. – Только места у нас дикие, глухие. Тикать некуда. Сыщем, голуба моя, куды дитяткам деваться.

– Дитяткам!? – опять фыркнула наемница. – Ну-ну, удачи. – добавила она с презрением.

– А ты дюжая, – не обращая внимания на тон собеседницы, продолжил староста. – Ох, дюжая, голуба моя. Сколько медовухи с маковым молоком вылакала. Ох, богато. А с ног не валилась. Я уж и не знал, почто тебе складывать. Все выдумал, что мог. А ты не засыпаешь. Ох, извела старого… – пожаловался он.

– Не нравится занятие – бросай и ищи новое. – пожала плечами арт-три. – А не бросил так не жалуйся. Ноешь хуже бабы.

Карпыч нахмурился и мрачно посмотрел на женщину, закованную в колодки.

– Почто тебе, скитальцу перехожему, знать о том, як деревню прокормить, як дитяток малых взрастить в суровом краю нашем. – с легкой обидой в голосе ответил староста. – Земля камениста, мертва, урожаи скудны. Зверя, и того не сыщешь. Дети хворы народятся, помирают.

– А гузно от лавки оторвать и переехать – ноги отвалятся? – с насмешкой спросила Трицитиана.

Пожилой мужчина насупился и, таки, поднял свою пятую точку от лавки, на которой сидел. Медленно подошел к пленнице и, сложив руки на груди, посмотрел сверху вниз.

– За чужой щекой зуб не болит, голуба моя. – назидательно ответил Карпыч. – Это ты бродяга бездомная села на коня и шукай ветра в поле. А шоб несколько семей, да со скарбом переселить – тут средства велики требы. – он развел руками. – Мы люди простые, медяк в кишени и то лишний не сыщется. Мог бы переехать – давно переехал.