Станислав Тукаев - Охота на Смерть. Кризис веры

Решение брать с собой на работу души, по которым представители Рая и Ада отказывались подписывать отчеты, считалось у жнецов временной мерой. До тех пор пока в голову не придет более удачная идея, что с ними делать, или не удастся договориться с ангелами и демонами. И первые несколько месяцев эта задумка себя оправдывала. Жнецы делали свою работу, души тихо-смирно стояли в сторонке, и даже их непрерывный рост никого не смущал.

Проблемы начались, когда случилось непредвиденное: неприкаянные души начали между собой переговариваться.

До этого момента они всегда и везде следовали за жнецами молча, занимаясь сбором информации по интересующей их теме загробной жизни через созерцание происходящего вокруг. В основном для переосмысления прожитых лет и собственного успокоения. Однако далеко не каждая неприкаянная душа могла похвастаться кристально чистой репутацией в мирской жизни, отчего вера на благополучный итоговый исход имелась не у всех. И для тех душ, которые были лишены ее в большей степени, ожидание превращалось в томление, а благоговейная ностальгия по прожитым дням – в глубочайшую депрессию по прощелканной «прошлой жизни». Держать это в себе они не захотели. Но и открыто обсуждать свои страхи, касаемо дальнейшей судьбы, не зная, какая на это будет реакция жнецов, побаивались. Поэтому первое время разговоры на тему того, насколько у кого все плохо, и что их за это может ждать, неприкаянные души вели исключительно украдкой и шепотом. Довольно скоро к таким обсуждениям стали присоединяться души, у которых, по их мнению, в ближайших планах на жизнь будет «все хорошо». Им лишний раз хотелось удостовериться, что их догадки о теплом местечке в новой системе координат верны, а заодно самоутвердиться за счет неудачников. Когда мнения одних групп начали идти вразрез убеждениям других, сдерживаться в рамках шепота стало труднее.

Однако окончательно потерять страх и начать разговаривать в полный голос, не обращая внимания на жнецов, неприкаянных душ побудил не внутренний групповой опыт, а внешний. Так или иначе, жнецы между собой пересекались, а вместе с ними пересекались и сопровождающие их души. Порой такие пересечения происходили в рамках довольно замкнутого пространства, и тогда группы душ начинали делиться друг с другом накопившимся метафизическим опытом. И вот однажды подобная встреча ушла от принятого формата ведения диалога: сначала с шепота на повышенные тона, а затем и вовсе переросла в жаркий бесконтрольный спор на фоне религиозной нетерпимости. В результате которого не выяснилось, чей бог круче, но выяснилось, что перешептываться вовсе не обязательно, поскольку жнецы им ничего плохого не сделают. Более того, с ними тоже можно разговаривать, и за это они тоже ничего плохого не сделают. И, вообще, жнецы – довольно безобидные ребята.

Когда эти новости разлетелись во все концы, бедные жнецы просто не знали, куда им деваться: со всех сторон на них посыпалось: а что? а как? а почему? И это хорошо еще, что среди их «живых клиентов» периодически встречались юристы и политики, и было у кого позаимствовать такие понятия как «конфиденциальность» и «невладение данной информацией», а главное, практические навыки уклонения от прямых ответов на четко сформулированные вопросы, иначе еще неизвестно, чем бы все закончилось. А так непробиваемая несговорчивость жнецов довольно быстро нейтрализовала бум нездорового любопытства среди неприкаянных душ, и все вернулось на круги своя.

Минут на десять. Затем от одной из групп пришла радостная весть о том, что над жнецами можно издеваться.

Душа, не получив желаемых ответов на свои вопросы, не пожелала возвращаться к общему вялотекущему обсуждению наскучивших для себя тем. Вместо этого, чтобы хоть как-то себя развлечь, она начала вслух комментировать записи, подсмотренные в заполняемом жнецом отчете. К ней тут же присоединились другие души: сначала не согласные с ее мнением, потом согласные. Слово за слово и от повсеместной скуки не осталось и следа, только споры. Настолько жаркие, что, если бы после смерти было возможно рукоприкладство, то следующим развлечением неприкаянных душ стала бы «стенка на стенку». Но, увы, такие опции как «подкрепить свои слова чем-то более весомым, нежели простая угроза» или «ответить за свой базар» для бестелесных материй были недоступны. У них даже толком не получалось друг друга обматерить. Любое слово, нацеленное на общепонятную и исчерпывающую идентификацию личности, чья крепость зашкаливала за этические рамки загробного мира, на выходе из «диафрагмы» трансформировалось. В итоге каждая вторая душа слышала в свой адрес, что она: «тюлень», «олень», «долбоежик» или их дальний родственник «долбодятел». Со временем, чтобы не разводить сумятицу – кто кого кем считает – души разработали и успешно внедрили в обиход систему крайне обидных невербальных жестов. Но вернемся к издевательству над жнецами.