Лучезар Ратибора - Фантазии поры отрочества

Его слова гулким эхом отдавались в стенах пещеры, словно она была пуста.

Толпа духов расступилась, и по проходу к Кагору подошёл один из бестелесых, черты лица которого напоминали единственного живого здесь.

– Кагор, с тобой разговариваю я, Аркол!

Кагор преклонил одно колено перед духом славного предка. Тень пращура продолжила.

– Тебе предстоит совершить великое дело: завоевать Хирокас…

– Но как?

– Не перебивай! Ты получишь оружие и пойдёшь войной на Хирокас. Захватив этот город жестокости, Вардок и Уордок объединятся и будут располагаться там. Я сказал своё слово…

Духи растворились в воздухе пещеры. Кагор толком ничего не понял, но он не осмеливался даже подумать против воли духов предков.

На выходе из комнаты лежал меч, лук, колчан со стрелами и копьё. Металл отливал невиданным голубым блеском. Кагор не мог оторвать взгляд от оружия. Выйдя из пещеры, он поведал отцу о разговоре с духами. Лицо Курта стало серым от раздумий.

– Завтра надо собрать Совет. А сейчас – спать, завтра в ранний путь!

Глава X

Через неделю, измождённые под тяжестью оленьего мяса, что добыли в пути, охотники вернулись в селение. Вокруг них забегали ребятишки, радостно крича:

– Вождь вернулся! Вождь вернулся!

Жители вышли встречать правителя. К Курту и Кагору подошли Дайта и Лора. Лора несла в руках что-то коричневое.

– Вот, я сшила тебе одежду из шкуры убитого тобой медведя. Это было непросто, да и шкура была местами продырявлена, мой повелитель, – улыбаясь, произнесла Лора.

Последние её слова прозвучали с особой интонацией.

Кагор тут же примерил одежду.

– Она мне как раз! Спасибо тебе, Лора, – весело проревел будущий правитель, прижимая зазнобу к себе.

Та ласково отпрянула и побежала к озеру. Кагор рванул за ней, обуреваемый единственным чувством. Родители умилённо смотрели им вслед.

– Они прекрасная пара, не правда ли?

– Скоро жди внуков, мать! – засмеялся вождь.

Глава XI

Без особых забот и тревог пролетели полгода. Наступила зима. Покрылись льдом озеро и река. Кусты и деревья стояли почти голые, лишь слегка посыпанные снегом. Вокруг было белым-бело, только тёмные пятна – следы зверей – нарушали цветовое однообразие.

Кагор вышел из дома и направился в конюшню к Верному. Снег весело хрустел под ногами. Свежий морозный воздух обжигал лёгкие.

– Бр-р-р! – поёжился Кагор и посильнее запахнул ворот одежды.

Когда он вошёл в конюшню, его приветствовало радостное ржание Верного, признавшего хозяина.

– Здравствуй, Верный, – сказал Кагор и ласково похлопал по крупу животное.

Парень вскочил на коня, что тот даже привстал на дыбы.

– Быстрее, Верный!!! Быстрее! Мчись стремительнее ветра! – закричал Кагор и захлестал коня по бокам.

Верный встрепенулся и рванул с места. Дух захватывало от его бега. Кагор наслаждался этим полётом. Он ощущал в такой миг всю полноту жизни каждой клеточкой своего тела и сердца.

– Эге-гей!!! – разнёсся восторженный крик по горам. – Эгей!!!

Кагор скакал вокруг озера и повернул к дому Лоры, решив взять её покататься. Верный нёсся быстрее ветра, хотя в тот день ветра не было, и скоро они остановились у дома возлюбленной.

Пар клубился, вырываясь из ноздрей Верного. Верный был очень красивый конь: вороной масти, со звездой во лбу, с лоснящейся, переливающейся на солнце кожей. Эффектно перекатывались бугры мышц под его кожей. Кагор спрыгнул с коня и вошёл в дом.

Прижав к себе и поцеловав Лору, он произнёс, задыхаясь от нахлынувшей страсти:

– Здравствуй, любимая!

– Здравствуй, Кагор! Ты где был? Выглядишь очень и очень счастливым.

– Я катался на Верном и хотел взять тебя покататься вместе.

– Этот конь просто создан для тебя, но я не могу с тобой поехать…

– Почему? – встревожился Кагор.

– Ну… У нас будет ребёнок. И я должна его беречь, – робко улыбаясь, промолвила Лора.

Кагор стоял, разинув рот и не находя слов, и осмысливал услышанное. В конце концов он просто разразился радостным криком, который, верно, услышала вся деревня, подбежал и поднял Лору на руках.

– Люблю тебя, о мать моего ребёнка!

Глава XII

Кагор быстро забыл о Хирокасе, ежедневно бегая к своей возлюбленной, посмотреть на неё и на её растущий живот. А вот души старейшин были опечалены.

Совет собрался в доме вождя. Поднялся самый старый член Совета. Выдержав паузу, он заговорил дряхлым старческим голосом: