Адриана Максимова - Сбежать любой ценой

– Я еду туда, – сообщаю ему.

– Дочь, я запрещаю тебе это делать! – его голос дрожит от негодования и бессилия. – Ты меня слышишь?! Немедленно возвращайся домой!

– Не могу. Она обратилась ко мне за помощью, – говорю я, прибавляя скорости. Я уже покинула парковку и гоню машину по вечерней дороге. – Через три минуты я буду на месте. Пожалуйста, вышли наряд.

– Ты понимаешь, как рискуешь? Соображаешь, что делаешь? – кричит папа, и мне становится очень жаль его. Настолько, что на глазах выступают слезы.

– Пап, со мной все будет в порядке, ты же знаешь, – напоминаю я. –К тому же у меня есть Гюрза. Лучше вызови скорую.

Нажимаю отбой и кладу телефон в карман. Мне тяжело дышать от волнения, но страха нет. Только бы не опоздать, только бы Юля сумела продержаться! Сжимая в руке шокер, выбираюсь из авто.

Федоровские конюшни с момента их постройки пользуются дурной славой. Место тут глухое и дикое, несмотря на то, что совсем недалеко от города. Рядом лес и болото. Здесь часто пропадали люди. В итоге хозяин конюшен разорился и, бросив все, уехал в другой город. По слухам, там у него дела пошли на лад. А постройки так и остались. Местные жители, зная о мистической подоплеке, обходили их стороной. Я, как потомственная атеистка, ни в какую мистику не верю. Зло могут причинять только люди, а не какие-то сверхъестественные силы. Телефонный звонок заставляет меня содрогнуться всем телом. Папа.

– Я связался с патрульными машинами, – запыхавшимся голосом, произносит он. – Через пять минут они будут на месте. Не смей ничего предпринимать одна! Я выезжаю!

– Хорошо, – машинально произношу я. – Я пока осмотрюсь здесь.

Папа бормочет что-то себе под нос, явно не веря мне. И тут же отключается.

На ватных ногах подхожу к постройке. Меня трясет от выброса адреналина. Включаю в телефоне фонарик и замечаю, как рука ходит ходуном. Черт. Делаю глубокий вдох, заставляю себя собраться. Пару секунд топчусь возле двери. Толкаю ее мыском сапога. Она пронзительно скрипит, словно кричит о помощи. В нос ударяет запах сена и гнили. Так пахнет испорченное мясо. Страшная догадка пронзает мое сознание, заставляя вздрогнуть. Мне хочется развернуться и убежать. Но я усилием воли заставляю себя переступить порог. Ведь здесь человек, которому нужна моя помощь.

Первое, что удивляет меня, – здесь горит свет. Тусклый, неприятный, но его вполне хватает, чтобы оглядеться по сторонам. Делаю два шага вперед. Тихий скрип, раздающийся откуда-то сверху, заставляет меня поднять голову. Увиденное настолько оглушает меня, что я даже не могу закричать.

Там, подцепленный крюком под ребро, на цепи, что свисает с деревянного перекрытия, болтается труп девушки. На ее теле нет кожи, не тронуто только лицо. И это не Юля. Значит, я попала в ловушку. Инстинктивно пячусь назад. Тут же упираюсь в кого-то спиной. Чужое дыхание обжигает мне шею. Хочу обернуться, но чья-то рука прижимает кусок белой марли к моему носу, и я выключаюсь.

Отчаянно стараюсь проснуться. Надеюсь, что вот-вот открою глаза, но снова падаю в бездну. Вокруг меня кружатся образы. Обрывки воспоминаний. Вот мы с Леней в ординаторской. Целуемся, он раздевает меня. А потом в его взгляде появляется агрессия, ненависть, и он набрасывается на меня, делая мне больно. Прошу его остановиться, но он не слышит меня.

Вглядываюсь в его лицо, и до меня доходит, что он не Леня. Это кто-то другой. Я знаю этого человека, но, хоть убей, не могу вспомнить, как его зовут. Боль растекается по всему телу, лишая меня способности думать. Хочу его оттолкнуть, руки не слушаются меня. Они прикованы к кушетке. Лже-Леня поднимается и идет к столу. Прикрываю глаза и чувствую, как по вискам катятся слезы. Слышу лязганье железа. На меня накатывает волна паники. Распахиваю глаза, ища взглядом хоть какую-то надежду на спасение. Но ее нет. Мужчина, чье имя у меня так и не получилось откопать в памяти, берет в руки скальпель и подходит ко мне…

Просыпаюсь. Жадно хватаю губами воздух. Дышать больно. Но я так рада, что жива, что подобный дискомфорт кажется мне мелочью. Меня бьет озноб, зуб не попадет на зуб от холода. Из одежды на мне только мужская рубашка. Поднимаю глаза вверх. Надо мной деревянный потолок. Невысокий, всего где-то два метра, не больше. Здесь пахнет досками, смолой и гниением. Дрожа всем телом, пытаюсь приподняться, чтобы оглядеться по сторонам. Цепи, которыми я прикована к стене, противно звенят. Наручники больно впиваются в запястья. Поворачиваю голову вправо и вижу рядом с собой труп Юли. Ее тело изрублено на куски, которые аккуратно разложены во весь ее рост. С трудом подавляю рвотный рефлекс. Ладно, не буду больше смотреть в эту сторону. Может, зря я обрадовалась, что жива?