Денис Мамонов - Рунное наследие. Вдыхающая жизнь

А чтобы не привлекать всеобщее внимание и не позорить семьи и кланы, представители которых находились в тележке, Брол накрыл тела покрывалом и хорошенько их перемотал, чтобы они не выпали.

Как только он добрался до дома, где жил его наниматель – тот самый, который платил за обучение своего сына, Вольный постучал в дверь, и из-за неё тут же показался один из людей клана Волка.

– Ты за деньгами? – тот сразу же узнал Брола и его взгляд метнулся на телегу: – А это что? Нам дрова не нужны.

– Позови Старшего.

– Слушай, он сейчас не в духе, – поморщился говоривший. – Давай я тебе отдам, сколько нужно, а если надо с ним поговорить, приходи в другой раз. Без обид.

– Без обид. Позови его. Речь о его сыновьях.

– Я тебя предупредил, мужик. Проходи, – говоривший Серый распахнул дверь и Брол зашёл, везя за собой тележку. – Он злой как соб… кхм, волк.

– Где он?

– Я тебя провожу.

Пока они проходили коридор и внутренний двор, за это недолгое время провожатый успел в общих чертах обрисовать причину гнева Старшего, о которой Брол уже и так догадывался. Когда же его привели к главе клана – мужчине приблизительно тех же лет, что и он, Вольный вновь задумался, кто же оставил Старшему на память четыре шрама на пол-лица, предполагая, что тот в своё время, наверное, немало дрался с такими же, как он – полулюдьми-полузверями.

– А, Брол, – буркнул хозяин дома.

– Я по делу.

– Право слово, сейчас не до тебя.

– Ошибаешься. Где поговорим?

– Давай уже выкладывай, что у тебя там, да я пойду. Мне ещё сына искать надо. Вот же дубина твёрдолобая, говорил ему не шастать с этим рогоносцем, тьфу ты, – сплюнул Старший.

«Давай уже, выкладывай».

Брол представил себе, если бы и правда выложил то, с чем пришёл. Хозяин дома явно не оценил бы иронию между своими словами и его, Брола, действиями. Но всё же бывалый воин решил не делать так, а подойти к вопросу деликатнее. Насколько он вообще это умел.

– Не надо искать. Он сам нашёл. Меня.

– Ты о чём? – было видно, как Старший задал вопрос больше по инерции, но с каждым мгновеньем до него начал доходить смысл сказанного. – Что?! – чуть ли не взвыл он. – Как только ты зашёл, я сразу почуял запах смерти. Что ты принёс мне?! Говори!

Брол, приготовившись к худшему, рассказал всё: начиная с тренировки и превращения ученика в тотемное животное, заканчивая ночным нападением троих бандитов.

Как и предполагал Вольный, отец убитого не смог сдержать свой гнев и набросился. Ему понадобился всего один миг полёта в прыжке, чтобы перевоплотиться. Брол впервые увидел такого огромного волка, и вообще, до этого момента он и не слышал, чтобы кто-то из звериного клана сумел полностью, а не частично стать похожим на тотемное животное.

Воин поразился такой прыти, но сумел отреагировать на атаку.

Брол шагнул в сторону, и здоровенный волк влетел прямо в тележку для дров, перевернув её и тем самым раскрыв то, что находилось под покрывалом. Ещё и разлил бочку воды, стоящую рядом. Увидев своего сына мёртвым, старший Серый взвыл. Вскоре к нему присоединились и другие члены клана, чьи лица принялись вытягиваться, превращаясь в волчьи морды прямо во время воя.

– Опомнись, Старший! – взывал Брол к рассудку человека, чья душа озверела от потери наследника.

Когда же Вольный встретился взглядом с волком, то увидел в глазах того лишь жажду крови и мести. Ни единого намёка на человеческий разум.

Брол понял, что угодил в ловушку, которую сам же и создал. Не давая возможности Старшему первым атаковать, воин побежал на него. Когда широкая пасть волка раскрылась, Вольный нырнул под неё и перекатился по полу как раз туда, куда и намеревался – к холодному телу бандита.

Брол поднял его перед собой и, прикрываясь словно щитом, снова твёрдо произнёс:

– Остынь, Старший! Он уже мёртв! Да. Я убил его. Но вспомни, почему! Чья на самом деле вина?

Огромный волк замер перед мертвецом, тяжело дыша. Затем звериные глаза взглянули в лужу от разлившейся воды под ногами. Старший Серый встретился со своим отражением. Только тогда в его глазах появилось осознание. Все, кто слышал вой и принимал участие в нём, окружили Брола, но не в человеческом обличии, а полузверином. Они ждали приказа своего вожака.

Но Старший, к удивлению и облегчению воина, принялся уменьшаться и вскоре стал человеком. Он не рыдал, не кричал, не размахивал руками – он никак не проявлял свои эмоции. Но этого не требовалось. Достаточно было посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть взгляд, говоривший красноречивее всех жестов и поступков, слов и звуков. Это был взгляд старика, пережившего самое тяжёлое человеческое горе, которое может испытать лишь родитель, осознавший смерть своего ребёнка.