Дмитрий Билик - Уникум. Книга трех

– Когда говорят «Здравствуйте», то это значит, что собеседнику желают здоровья, – вспомнил я первые слова домового в школе.

– Думаешь, я желаю тебе зла? Напротив. Все, чего мне надо, – лишь поговорить с тобой.

– А если я не захочу? Вы меня отпустите?

– Тебя никто здесь не держит. Я затеял все это, чтобы поговорить с тобой в уединенном месте. Вдали от лишних глаз.

Я нерешительно сделал шаг назад, к Байковым. Высокородный едва заметно улыбнулся.

– Только тогда ты не узнаешь, что творится вокруг тебя. Не узнаешь о планах Терлецкого. О тех, кто пытался напасть. О грядущем. А это любопытно, весьма любопытно.

Я замер в нерешительности. Этот красавчик действительно умел интриговать.

– Хорошо, говорите.

– Давай немножко пройдемся. Не переживай, если бы я хотел причинить тебе вред, уже сделал бы это. Поверь, силы у меня достаточно.

Мысленно я с ним согласился. Мощи у высокородного столько, что он при желании был способен стереть в порошок и меня, и Байковых.

– Только для начала ты должен пообещать одну вещь. Все, что ты сегодня услышишь, останется здесь, в лесу. Я, знаешь ли, тоже многим рискую, встречаясь с тобой.

Странно, но весь вид собеседника говорил о том, что он искренен. Насколько искренним может быть высокородный.

– Хорошо, обещаю.

– Нет, этого недостаточно, – покачал головой аристократ. – Нужен простейший ритуал молчания.

– На крови? – я нервно сглотнул подступивший к горлу ком.

– Можно и на силе, но тут уж смотри сам, как тебе больше нравится.

Я напрягся, вспоминая об уроках Коршуна и прокручивая в голове последствия. В случае нарушения ритуала молчания на крови они были бы плачевны исключительно для организма. Вплоть до инвалидности. Ритуал на силе – те же яйца, как говорил отчим, только в профиль. Сила могла отвернуться от тебя, и ты мог остаться на том же уровне, как бы ни старался повыситься.

При этом высокородный смотрел на меня спокойно, всем своим видом давая понять, что он ни к чему не принуждает. Хочешь – уходи. Но тогда я буду бродить в потемках, без крупицы информации. Все очень просто. Видимо, сведения действительно ценные. С другой стороны, чтобы ничего не случилось, мне нужно лишь молчать о нашем разговоре.

Я соткал из силы небольшую печать и положил на нее руку.

– Все сказанное здесь останется между нами. Клянусь силой.

Печать растворилась в воздухе, но я внутренне ощущал ее присутствие. Никакого дискомфорта, просто данность.

– Замечательно, – сказал высокородный. – Теперь еще кое-что. Оставь крестик здесь. Заберешь позже.

– Но…

– У тебя там дух. Из домовых. Какое-то барахлишко. Поверь, вряд ли кто на все это позарится. Но повторюсь, лишние уши не нужны.

Я послушно повесил цепочку с крестиком на ближайшую ветку. Аристократ сделал несколько шагов в сторону, жестом приглашая следовать за ним.

– Ты знаешь, кто я?

– Вы Уваров. Один из тринадцати высокородных. Заведуете всеми житейскими артефактами, – сказал я, указывая на золотой значок на лацкане: магический верстак и рука над ним.

– По правилам этикета надо говорить «Уважаемый господин Уваров», – улыбнулся аристократ.

– Всегда считал, что это глупость. Чтобы говорить «уважаемый», надо собеседника хоть немного уважать. А я вас не знаю. Вдруг вы младенцев на завтрак едите? Да и наш разговор меньше всего походит на светский раут.

– Далеко пойдешь, – искренне удивился Уваров. – Не зря ты заинтересовал Терлецкого, да и остальных. Но ты прав. Я Григорий Юрьевич Уваров, заведую житейскими артефактами, как их принято называть. Более правильно будет сказать «бытовые», но это плохо звучит. Медальоны вызова – они вроде пейджеров у немощных, – кухонные принадлежности для облегчения жизни домохозяек, поилки для магических существ…

– Мне действительно надо все это знать? – перебил я его.

– Рано я тебя похвалил. Самое ценное для мага – информация. Даже мельчайшими деталями нельзя пренебрегать.

– Меня больше интересует, зачем я Терлецкому.

– Потому что ты уникум.

Ответ Уварова меня немного разочаровал. Я даже остановился, и аристократу пришлось сделать то же самое.

– На свете так мало уникумов?

– Правильный вопрос. Их не так мало, чтобы все высокородные настолько живо интересовались одним-единственным.

– Тогда почему я? Что во мне такого?

– Еще один правильный вопрос, – улыбнулся Уваров. – В начале года у второго курса будет продолжен курс ритуалистики. И вас обяжут делать доклады. Я бы на твоем месте взял тему «Особенности фамильных ритуалов дворянских семей начала двадцатого века». Если ты хорошо там покопаешься, то найдешь все ответы.