Дин Лейпек - Карнивора

Марика нахмурилась.

– Тилзи, – повторила она задумчиво и повернулась к бабушке Кейзе. – Это значит, что он – лис, правильно, бабушка?

Кейза прищурилась. Дора и Лагит переглянулись.

– Это ты сказала, – тихо ответила бабушка.

– Я не лис, – резко возразил мальчик. – Я Кристофер.

– Ты Кристофер-Лис, – невозмутимо ответила Марика. – Тилзи, Тиласи. Это значит – Лис.

Далеко в Лесу, между стволов вековых елей, мелькнул рыжий всполох. Волк, до того спавший между узловатых корней, приподнял голову и широко распахнул глаза, ясные, как морозное зимнее небо.

На поверку Кристофер оказался совсем не волшебным. Марика и сама не могла бы сказать, чего ожидала – но спустя несколько дней, сидя на лавке и болтая ногами, Марика громко заявила:

– Он противный.

Кейза, которая в этот момент стояла к ней спиной, замерла на мгновение – ровно настолько, чтобы убрать с лица невольную улыбку, – и обернулась:

– Неужели?

Марика откусила лепешку и серьезно кивнула.

– И что же в нем противного? – продолжила Кейза, пристально глядя на внучку.

– Фше, – не переставая жевать, промычала Марика. Затем, дожевав, продолжила: – У него противный голос. Ужасно резкий, как будто он ножом слова режет. И он говорит так, как будто залез на ель и вещает оттуда, а мы все копошимся внизу – ты бы видела его лицо при этом!

– Я видела, – кивнула Кейза.

– Ну вот. И потом, он чуть что принимается рассказывать про Кларет, город, в котором он жил – как будто это центр мира! И смеялся надо мной, когда я сказала, что понятия не имею, где этот Кларет находится – как будто это кому-нибудь важно! И при этом, бабушка, ты не поверишь – но он ни разу в жизни не видел козу! Я сначала не поверила. Потом я подумала – ведь его папа был очень богатый, может, у них была корова? Но Кристофер только фыркнул и заявил, что это дело крестьян – держать скотину. Бабушка, а что, у них в городе совсем нет молока?

– Не знаю, – осторожно ответила Кейза. О тонкостях городской жизни она была осведомлена не сильно больше внучки – а опыт научил ее помалкивать о том, чего не знаешь. В большинстве случаев это было лучшим способ прослыть умной. А Кейзу все считали очень умной.

– Бабушка, зачем он к нам приехал? – неожиданно спросила Марика, и улыбка тут же перестала щекотать Кейзу за щеками.

– Он приехал к нам, потому что ему больше не к кому было поехать.

– Но у него же есть дядя, который тоже живет в городе! – Марика вскинула свои огромные ясные глаза на бабушку, и в них были непонимание и обида. – Вот и жил бы у него… Зачем он нам?

Кейза ответила не сразу. Насколько она поняла со слов Доры, дядя Кристофера был совсем не тем человеком, которому стоило присматривать за мальчиком одиннадцати осеней от роду – и Кристоферу очень повезло, что его дядя считал точно так же.

Вот только сам Кристофер, очевидно, отнюдь не считал это везением.

«Бедные дети», – подумала Кейза, а вслух сказала:

– Марика, ты должна кое-что понять. Кристофер не просто мальчик. И даже не просто противный мальчик. Он – мальчик, который совсем недавно потерял отца. Понимаешь? У него никогда не было мамы, как у тебя, и бабушек – у него был только папа, и теперь этого папы больше нет. Кристофер привык жить в городе, но отныне ему придется жить не просто в деревне, а в глуши, в Туманном крае, буквально на краю света. Тебе непросто это сделать, я знаю, но попробуй представить себя на его месте, хотя бы на мгновение. У него есть все основания быть противным. И даже очень противным, если подумать.

Марика так и застыла с широко раскрытыми глазами. Ее маленькое личико долго было совершенно неподвижным. Затем она медленно сползла со скамейки, отложила недогрызенный кусок лепешки на стол и тихо спросила:

– Бабушка, а у тебя еще осталась брассика ?

Кейза слегка прищурилась.

– А зачем тебе?

– Надо, – слегка поджала губы Марика.

– А морковкой не обойтись?

Марика тряхнула головой. Кейза вздохнула, подошла к стене, на которой в беспорядке висели пучки разных трав вперемежку с прошлогодними опавшими листьями, и сняла маленький холщовый мешочек.

– Всего пара листочков осталась, – пробормотала Кейза, развязав шнурок и заглянув внутрь. – Пускай потом мама вернет, договорились?

Марика кивнула. Кейза достала маленький сморщенный почерневший листочек и осторожно протянула его девочке, та сняла с шеи косынку и осторожно завернула в него брассику .