Таня Стар - Начало. Серия Превращаясь в бога. Часть 3

Мне иногда кажется, что я сам люблю его больше, чем себя. Он всегда был для меня кем-то возвышенным. Я знаю, что «не сотвори себе кумира» и всё такое, но всё, чем бы он ни занялся, производило на меня неизгладимое впечатление: я хотел делать так же, уметь то же, вести себя похоже, но не лучше, а именно так же. Я до сих пор это чувствую. Он меня всегда вдохновлял. Да, я сам себе удивляюсь, но чего таить-то правду.

Обычно братья не очень хорошие друзья, и мы с ним не были исключением. Дело во мне.

Я как истинная «Рыба» терпеть его не могу, но души в нём не чаю. Он всегда был любимчиком в семье, хотя мама убеждала меня в обратном (не верю я вам, ребята, я слишком глубоко увяз в политике, красноречии и прочей дребедени, развивающей IQ).

Александру и мне повезло родиться в семье, где преобладали хорошие манеры поведения и безупречный этикет цивилизованного общества.

Нам прививали доброжелательное отношение к людям, безотносительно к их общественному положению; почтение к пожилым членам общества; учтивое обращение к женщинам; правила поведения в обществе и за столом, чтобы манеры соответствовали требования вежливости, в основе которых лежат принципы гуманизма.

Мы росли, я считаю, в безупречных условиях, по меркам об идеальности, конечно.

С родителями нам было весело и уютно. Они путешествовали по родным просторам вместе с нами, когда наконец-то позволили себе купить самую маленькую машину, – «Запорожец». Хотя со временем мы забыли об этом в силу слабости кратковременной памяти в человеческом мозге.

Само собой, мы, как и другие дети, иногда доставлял неприятности. Первый ребёнок – всегда счастье, а второй – двойное счастье. Поэтому наши небольшие шалости не представляли особых хлопот семье… моей семье.

Соскучились по политике? Вот вам немного информации, которая просочилась в мой мозг на лекциях в универе.

Дети, рождённые в СССР, были нечто большим, чем просто малыши. Чем больше детей в семье, тем шире квадратные метры жилья. Ужасно, но факт. Это чуть не стало причиной моей слабой привязанности к семейным узам. Я благодарен родителям за то, что меня вырастили, выкормили и выучили. Но ведь мне всегда хотелось чего-то большего, даже сам не знаю, – чего.

– Ты типей будис зыть с нами? – спросил меня мой брат.

Точнее сказать, он направил свой вопрос в сторону того, что должно было быть мной – к свёртку из одеял, которыми я был закручен-перекручен, чтоб не замёрзнуть и не выпачкать всё вокруг. Единственное, что ему было видать – мои большие и зелёные, как изумруд глаза.

– Мама, а как иво завут?

– Мы ещё не знаем, – сказала мама и улыбнулась. – Как ты думаешь? Какое бы ты хотел дать ему имя?

– Я ни знаю, – маленький Саша был в замешательстве, – я чилавекав исё не называл никакда.

Все умилённо улыбнулись.

– До сих пор я звала его Артист, но ведь это не совсем имя… – мама на секунду задумалась. – Знаешь, Санька, есть одна очень интересная книга, написанная известным русским писателем Николаем Островским, она называется «Как закалялась сталь». Книга рассказывает о революционных тяжёлых временах советских людей, их жизни, заботах, борьбе за выживание и сражениях с врагами народа. В ней описано о множестве замечательных людей, их характерах и жизненных устоях.

Так вот, был там один герой – слесарь депо. Очень сильный, большой и добрый, рассудительный и спокойный человек. Я бы хотела, чтобы у твоего братика были все его качества характера. Звали его Артём. Это имя происходит из древнегреческого от имени богини Артемиды, и означает «здоровый», в обоих пониманиях этого слова.

Так вот, скажу я вам мои друзья, Арт – это сокращённое имя, и оно не обозначает «Арт-стайл дизайн» или «Арт-галерея», и совсем ничего общего с искусством в целом не имеет, о чём многие думают до сих пор. Позже это имя сыграло немаловажную роль в моей жизни (или лучше сказать живучести).

Как только мама закончила свою речь, мой дед – её отец, до сих пор молчавший, взял меня в руки и поднял над всей семьёй под потолок и сказал:

– Да будет так! Артём звать будут его отныне! – он это, наверное, специально так громко произнёс, чтобы я запомнил. – Он будет велик и очень важен в жизни многих людей! Он тот самый, которого ждали… – Он положил меня туда, откуда взял и поднял стакан водки, опустошив его залпом.

– Папа, – укорительно взглянула Виктория, – не кричи, ты его пугаешь.

– Тихо, женщина! – сморщившись после принятого алкоголя, прошипел он. – Твой сын и мой внук однажды станет очень силён и храбр. Его друзья преклонятся перед ним, а враги разбегутся.