Войцех Сомору - Циян. Сказки тени. Том 1

Кое-как поднявшись, Кан пошлёпал босыми ногами к двери, отодвинул её и вышел в коридор, направляясь к отцовскому кабинету. Прокравшись внутрь, мальчик замер перед повешенным на стену гуаньдао, внимательно его рассматривая. Чудовище никуда не денется. Это чувство обречённости теперь тоже пряталось в прохладе тени и скалилось на него каждое утро после кошмара. Так не пойдёт. Гуаньдао и раньше привлекал его внимание, но сейчас… Он заворожённо смотрел, как лучи солнца разбиваются об отполированное стальное лезвие. Мальчишка подтащил стул, взобрался на мягкое сиденье, и тонкие пальцы потянулись к древку, чтобы схватиться за него. Кан встал на носочки и попытался стянуть оружие со стены… Тут же раздался оглушительный грохот – не удержав тяжёлый меч, он рухнул на пол вместе с ним.

– КАН, ОПЯТЬ ТЫ В МОЁМ КАБИНЕТЕ, ДРЯННОЙ МАЛЬЧИШКА?!

Бездна всё подери! Он бросил добычу, как самый настоящий трус, и метнулся к окну, поднял его и выскочил на раскалённую черепицу, затылком чувствуя, что его вот-вот нагонят. Прямо в пижаме, шипя от огненной боли в босых ногах, он понёсся по крыше через весь двор отчего дома к своему окну, но…

– Я ТЕБЯ ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ ДОСТАНУ!

Он с ужасом хихикнул, черепица выскользнула из-под пальцев, и Кан полетел вниз, подхваченный в последний момент невидимой силой за лодыжку. Что-то цепкое тряхнуло его, подняло выше вверх тормашками и потянуло обратно к отцовскому кабинету, раскачивая то влево, то вправо. Он попытался зацепиться за крышу руками, но это оказалось совершенно бесполезно, и его метнуло на пол прямо под ноги Аманю, который опёрся на свой гуаньдао, слегка склонив голову набок. Когда отец успел вырядиться в парадное ханьфу?

– Мне тебе руки отрубить, чтобы ты перестал хватать лишнее, или ноги, чтобы не убегал? Ах, знаю – пожалуй, и то, и другое!

– Отец, я случайно!

– Случайно ты родился моим сыном, не иначе! Зачем оно тебе?

Действительно, зачем? Кан встал, отряхнулся от пыли, вскинув голову, гордо взглянул на Аманя и наконец выпалил:

– Я не хочу быть послом, отец!

– Что?!

– Я. Не хочу. Быть. Послом. Или учёным. Я хочу воевать.

– Чушь. Ты не в состоянии даже оружие со стены снять.

– Я научусь!

– Не обсуждается. Марш во двор!

Опять во двор. Кан вздохнул, молча поклонился и вышел из кабинета, спиной чувствуя провожающий его взгляд отца. Всё в той же пижаме вышел во двор дома и привычно встал на колени, снова тяжело вздохнув и прикрыв глаза. Ничего он не понимает, а вот Кан всё понял ещё в тот момент, когда схватил древко. Ему нет смысла бежать от Чудовища. Если оно везде, даже во снах, то это не поможет. Надо стать сильнее. Надо прогнать его. Стать таким, чтобы его не сожрали. И как этому помогут знания учёного или навыки посла? Бред. А вот гуаньдао… Это – оружие. Это – другое. Воины сильные, быстрые, они ничего не боятся. Он тоже хочет ничего не бояться, так что выбор тут очевиден. Даже если каждый день придётся стоять на коленях перед отчим окном за несоблюдение сыновней почтительности, он не сдастся. Разве не отец всегда учил его стоять на своём? Хватит с него кошмаров. Подвалов. Страха.

Ему уже целых шесть лет, и он твёрдо уверен в своём выборе.

– Смотрите-ка, сынок шэнми выполз!

– Иди сюда, недомерок, где твой папочка?!

– Трупы с пиявками, небось, пожирает.

– А шэнми едят пиявок?

– Конечно едят. А ещё червей с могил.

– Врёшь!

– Да ни в жизнь! Мой отец так говорил. Эй, Кан, струсил? Кому сказали, иди сюда!

…И так каждый день. Кан поморщился, продолжая идти и смотреть прямо. Не ускорил темп, только про себя начал считать до десяти. Он выше этого, выше, выше… С глухим ударом в затылок прилетел комок грязи, и мальчишка замер, а затем медленно повернулся к сыну и племяннику министра экономики, что скалились на него. Ну и уроды! Один жирный, другой тощий, хоть истории про них трави. Но вот же, пушок под губами уже появился, длинные, как бамбук, не то, что он. Ладно. Вырастет, будет выше и сильнее, чем эти, он всем им покажет. Потом.

– Чего ждёшь? Ещё приглашения?

– Ты не прав, Сяо… – Кан улыбнулся, ну точно как отец – вроде мягко, а по глазам видно, что сейчас вгонит нож в горло. – Шэнми не едят пиявок. Или червей. Они человечину едят. Све-жу-ю.

– Что-о-о?!

– Да. Человечину, – Кан сделал шаг в сторону мальчишек, и что-то в его фигуре заставило их отступить. – И очень важно, чтобы она была свежей. Ты же сам говорил, что трупы пожирают? Это неправда. Нужны живые дети. Смышлёные. Те, что видели солнце и знают, как радоваться. Тогда получаются самые сильные тёмные ритуалы. Взрослые уже хуже, а вот щенок твоего возраста подойдёт идеально, – ещё шаг вперёд. – Но это только мясо. А жир топится на ритуальные свечи, кости толкутся. А знаешь, что можно сделать с сердцем? Показать?