Дмитрий Билик - Уникум. Практикум

– Молния попала в дерево, – констатировала «вернувшаяся» к нам Зыбунина.

– Здесь все стихии сошлись воедино, – Рамик запустил руки в волосы. – Молния ударила в дерево, оно загорелось. Все возле воды. Воронка – ветер. Рядом с берегом – земля.

– И все в месте силы, – подытожил я. – «Чудо-юдо Рыба-кит…» Теперь мы хотя бы знаем, как оно появилось. Сила родила существо, точнее, преобразовала его. Вопрос в другом: чего это юдо хочет добиться?

– Не нравится мне здесь, – призналась Терлецкая.

Я ожидал подколов от Кати, ее хлебом не корми – дай ткнуть высокородную, но ведьма вжала голову в плечи и грозно сверкала зелеными глазами.

– Ладно, возвращаемся, – сказал я. – Надо еще что-нибудь поесть сообразить.

Деревня встретила нас прежней тишиной. Хотя, казалось бы, день на дворе, неужели никто действительно не высунется наружу из-за этих волков? Что-то тут явно нечисто. Единственное место, где я чувствовал себя в безопасности, – это тот самый домик. Признаться, мне и наружу теперь не очень-то хотелось.

– Может, призвать этого «оборонца»? – предложил Куракин.

– В досье написано, что он сам будет выходить на связь каждые два дня. Если честно, я и не знаю, как его призвать.

– Можем отсюда э-э… отступить, – продолжал высокородный. – К примеру, в мое имение. Там есть комната для аппараций. Мне только нужно будет немного силы, один всех не перемещу.

Я, признаться, от таких щедрот даже офигел. Но отрицательно помотал головой:

– Задание завалим. Нам нельзя отсюда уходить, пока не поймаем юдо. Ладно, все остаются здесь, мы с Куракиным пройдемся по деревне.

Было видно, что Саше подобное предложение не по душе. Однако меньше всего высокородный хотел показаться трусом, поэтому пожал плечами и вышел наружу.

– И на засов закройтесь. Я постучу три раза быстро, потом два медленно.

– Сначала к Борису? – спросил Куракин.

– Нет, к нему в последнюю очередь.

На этом наше общение закончилось. Напряжение между нами было такое, что хоть ножом режь. Что тут сказать, не любили мы друг друга, и по вполне объективным причинам. Даже общее дело помогало не очень. Немного лишь успокаивало наличие рядом сильного мага. После меня у Куракина в группе был самый высокий ранг. И, думаю, тоже вполне заслуженно.

Благо демонстрировать магические способности не пришлось. Просто не на ком было. Деревня действительно «вымерла». Мы постучали в один дом, второй, третий. И никаких результатов.

– Ну, Сергеич должен был вечером приехать. Так Борис говорил. А остальные где?

Ответом мне стало напряженное молчание Куракина. У него, видимо, тоже на этот счет не имелось догадок.

Напоследок мы решили все-таки наведаться к Борису. Но и тот не открыл дверь. Чертовщина какая-то.

Зато дома нас встретили жареной картошкой, вареными яйцами и свежим чаем.

– Максим, садитесь быстрее, – сказала Катя. – А то Рамиль уже третью кружку пьет. Сейчас опять придется заваривать.

Куракин обогнал меня на повороте и налил остатки заварки себе. Ну да, высокий род – высокие манеры.

– Я заварю, – подскочила Катя.

– Не надо, кипятка долью в старую заварку.

– Так что там? – просил Аганин.

Сергей даже к еде не притронулся, ожидая нас.

– Нет никого, – ответил я.

– И что теперь делать? – испуганно спросила Терлецкая.

Я пожал плечами, налегая на обед. Сухари сушить. Если честно, в душе не представлял. Надо думать. Если бы рядом был Коршун, он бы что-нибудь живо сообразил.

Так мы ели, молча, с аппетитом, но без веселого настроения.

– Если никто не против, я пойду полежу, – сказала Светка, отодвинувшись от стола.

Походка у нее была какая-то странная, словно высокородная сильно устала.

– И я, – Куракин полез на печку. – Думал, хоть на практикуме по лесам шляться перестанем.

Я хотел что-то ответить, но лишь облизал сухие губы. У самого глаза слипались. Рамиль уже спал в тарелке. Зыбунина облокотилась на спинку стула и прикрыла веки. Аганин оперся на руки и дремал. Я обвел взглядом стол и понял. Чай! Новый заваренный чай. Нас опоили.

Сила буквально вытолкнула меня из небытия. Сила чужая, иномирная, плещущаяся внутри отголосками могущественного создания. Будто она не хотела заканчивать свой путь именно так. И надо отметить, возвращение оказалось странным. Приятным, будто я ворочался утром в теплой кровати, а не лежал на полу.

Но вместе с тем не было никакого дискомфорта, к которому почти привык. Тех самых болей в груди.