Дем Михайлов - Чешлотросово Солегрязье, или Королевская купальня

Люцериус Великолепный подобной ерундой страдать не собирался.

Но это не помешало ему купить крепкую веревку, большую бамбуковую заплечную клетку, хорошо заточенное мачете и пакетик кислых фруктовых леденцов. А затем, ни с кем не договариваясь, пройдя мимо дюжего рыкающего полуорка в кожаной набедренной повязке, выдающего наряды на работы по очистке столбов, будущий король обвязался веревкой, прикрепил ее к одному из крюков на краю платформы и спустился, умело перебирая руками. Повиснув в пяти метрах от воды, покачиваясь как маятник, Люц хорошенько осмотрелся. Здесь царил душный сумрак, вода капала с такой частотой, что скорее походила на ленивый теплый дождь.

Помимо ракушек и водорослей, столбы были облюбованы слизнями, мокрицами, тритонами, небольшими удавами и улитками. У воды копошились тростниковые крысы, ловко прыгающие по островкам плавучей растительности. Облачка комаров хаотично перемещались между столбами, порой возносясь свечами вверх, к солнцу и вкусным телесам обитателей платформы. Под платформой, в паре метров от настила, покачивалось несколько донельзя старых парусиновых гамаков. Три были заняты спящими – их тела продавили гамаки. Еще два пустовали, но судя по прилепленным рядом свечным огаркам и втиснутым в щели пустым бутылкам, спальные места оставлены только на время. Здесь, в вечном душном сумраке под платформой, обитали местные изгои. Точнее сказать – нищие. Если трое сейчас спят, значит, еще двое сидят наверху, клянчат милостыню. Ну или же им не повезло, и они попали в пасть крокодила.

Один гамак шевельнулся, вниз полетели мелкие косточки и перья, посыпалась пыль. Через край подвешенного ложа перевесилась нечесаная голова, на полуорка глянули сонные глаза на заросшем лице – вроде бы человеческом. Где-то под бородой все же имелись губы – раз донеслись достаточно отчетливые слова делового предложения:

– За пять медяков послежу за крокодилами, чужак. Следить буду, пока сыпется песок в этих часах, – не в меру волосатая рука со стуком поставила на самодельную полочку самодельные песочные часы – сделанные из квадратной и круглой бутылок, соединенных горлышками. Посыпался тонкой струйкой хорошо различимый в сумерках светящийся песок. – Что скажешь, чужак?

– Договорились, – едва заметно кивнул полуорк, снизу вверх с недовольством глядя на местного обитателя – как смеет он забираться так высоко?

Чернь начинает наглеть. Так и до мятежа недалече!

– Окха! – обрадовано воскликнул нищий на неизвестном наречии и перекинул через край гамака ноги по колени, уперся локтями в бедра, скорчился и пошире раскрыл глаза, попутно пообещав: – У меня зоркий глаз, каррамба! Не проморгаю, рубани еретик абордажным тесаком по самому сокровенному раскаленного Диграция!

Вот здесь уже можно было смело начинать строить предположения об этом «орле», засевшем в душной темноте под настилом платформы. При небольшой толике любознательности и приметливости любой игрок мигом зафиксирует такие слова, как «абордажный тесак», «каррамба» и «Диграций», соотнесет их с довольно широко распространенной в океанах и морях мрачной профессией, призадумается, затем начнет строить дальнейшие планы, касающиеся примечательного бродяги с испещренным шрамами лицом. Или же игрок пожмет плечами и просто продолжит заниматься своими делами.

Люц остался бесстрастным. И он не удивлялся тому, что владелец гамака не потребовал хотя бы часть платы вперед. Нет, будущий король не был лично знаком с этим грязным оборванцем – на дыбу таких знакомых! – но он знал о заведенных под платформой порядках. Не заплатишь – жди удара кирпича или бутылки по затылку. Или удара ножа по веревке, удерживающей тебя над водой. Булькнешь к крокодилам и живо станешь их закуской. Посчастливится чудом выжить – все равно работать не дадут. А справиться в открытом бою с местными нищими… это вряд ли. Уровнями не вышли пока еще здешние авантюристы. В общем – себе дороже. К тому же разве плохо, когда за тобой приглядывают зоркие глаза, пока ты тюкаешь по раковинам?

Но Люц предпочел заняться не ракушками, а улитками. Здешние гордые владельцы мобильного жилья глаз не радовали – раковины темные, с бордовыми вкраплениями, с десятками острых шипов, склизкие тела едва заметно светятся в темноте неприятным желтым светом, длинные усики пульсируют вспышками зеленого света. Размер с два кулака полуорка. Уровень одиннадцатый. Не ядовиты, медлительны, неплохи на вкус – но до тех, что обитают в Яслях, им все же далеко в гастрономическом плане.