Владимир Кретов - Легенда 6

Я тут же залез в инвентарь и, достав две монетки, протянул ему на ладони. Харон молча перевёл взгляд с меня на мою руку и забрал плату. После этого он всё так же молча взял своё весло и, развернув лодку в обратном направлении, начал грести.

Мда. А он товарищ достаточно флегматичный…

Зубы издали какую-то особо хитрую барабанную дробь, и я решил уже залезать в лодку. Вроде, плату он взял.

Я схватился двумя руками за борт и, чуть накренив лодку, подтянулся вверх, благо параметр силы мне это позволял сделать без проблем.

Как только я ввалился внутрь, стало ощутимо легче. Нет, всё ещё холодно, но зубы хоть прекратили бешено стучать друг об друга. Это всё потому, что в Тёмном мире нет ветра. Гулял бы тут ещё и ветерок, легче бы мне не стало. А так, вроде, терпимо.

Подо мной начала набираться лужа, а я рассматривал Харона поподробней. На вид старик – лет шестидесяти. Мрачноватый. Из одежды на нём была только какая-то накидка тёмно-красного цвета.

Пока я глазел на древнего бога, мы доплыли до сопки и попали в темноту пещеры. Чем дальше плыли, тем света становилось всё меньше и меньше. И как Харон тут вообще ориентируется?

Однако после поворота направо, тёмная вода в реке резко сменилась серой, которая издавала свечение. Какое-то серое, неживое. Но хотя бы стало светлее.

Я развернул голову назад. Да, на реке была чётко разграничена полоса, когда тёмные воды становились серыми. Подобное только в океанах видел, когда в одном океане вода одной солёности и плотности, а в другом океане другой плотности, и видна чёткая грань. Например, такая граница есть у Тихого и Атлантического океана.

Но, такое возможно только при параллельных течениях. Хотя, чего это я прикапываюсь? Правила магического мира иногда могут и отличаться от физики реального.

Я открыл карту, чтобы посмотреть будет ли как-то эта граница обозначена на ней. Оказалось, да. Та река, по которой мы плыли раньше называлась Ахерон. А вот теперь мы уже вплыли в реку Стикс. И этот Стикс меня пока не очень радует.

Смотря на неживые воды Стикса, я решился обратиться к Харону:

– Можно вопрос?

На моё удивление, Харон приподнял одну седую бровь и через пять секунд ответил:

– Давай.

– Вам ваше занятие нравится? – Я ещё раз оглянулся на мертвенно-серое свечение Стикса. – Тут слишком мрачновато, не находите? Да и погодка тут не особо теплом радует…

– Я сын Нюкты и Эреба. Ночи и Вечного мрака. Внук Мглы и Хаоса. Думаешь, для меня что-то может быть мрачновато?

Да уж. С такой-то родословной, даже “мёртвый лес” мрачным не покажется.

Я мотнул головой:

– Это вряд ли. А мы сейчас в мир мёртвых плывём?

Старик еле качнул головой:

– Нет.

– А куда же?

– Я провожу в Тёмный мир лишь мёртвых. – Харон посмотрел на меня пронзительно. – А я вижу, что ты не мёртв, но ты и не смертный. Никогда прежде с таким не сталкивался. Поэтому отведу тебя к моим сёстрам по матери. Пусть они разберутся, что с тобой делать.

Я затих, обдумывая сказанное.

Что это за сёстры такие? Может, лучше телекинезом лодочку потопить, да улизнуть? Меня аж передёрнуло. Я всё ещё не отогрелся толком и опять попадать в эту ледяную воду не хотелось.

Ладно, посмотрим, что там у тебя за сёстры и уже на месте будем принимать решение.

Мы проплыли ещё где-то минут пять, Харон остановил лодку у небольшой пещерки – прямо в стене основной пещеры, и кивнул в её сторону:

– Иди, а я подожду тебя здесь. – Харон впервые за всё это время чуть усмехнулся. – Ты как раз оплатил мне провоз в два конца. Сюда и обратно.

Хммм… всё-таки, надо было отдавать одну монету, а не две.

Я хмыкнул и посмотрел на усевшегося обратно в лодку Харона. Затем заглянул внутрь.

Да это, получается, не пещера, а тоннель. Он шёл вглубь породы на двадцать метров, а дальше тонул в темноте.

Я ткнул пальцем в тоннель и уточнил у Харона:

– Туда?

Древний бог в ответ просто кивнул, а я выдохнул носом. После мёртвого леса у меня какое-то предубеждение появилось ко тьме, что ли?

Ладно. Возможно, это просто темнота, которая не будет давить на психику, как в лесу.

Ещё раз бросив взгляд на Харона, всё-таки пошёл не спеша внутрь. Через двадцать метров видимость, действительно упала практически в ноль, и я замер на месте.

Спереди, немного справа, раздался старческий голос:

– Иди, чего встал-то?

Ага, туда, значит…

Я аккуратно, по стеночке, прошёл вперёд до поворота направо. Тут уже забрезжил свет. Через десять метров постоянно поворачивающего вправо тоннеля, я наконец-то вышел в небольшое помещение, всего метра четыре в диаметре.