Сергей Сироткин - Путь. Часть 2. Смерть души

Вокруг происходила невообразимая игра света. Лучи Света пронзали водную стихию, переливаясь различными красками. А там, впереди, зияла жёлтая звезда, которая будто лежала на поверхности водной глади, плавно качаясь в такт её волнам. Захотелось нырнуть в этот манящий светом диск. Сделав крыльями несколько мощных взмахов, я стремительно вырвался из воды и, подхваченный воздушными потоками, воспарил над её гладью. От обдувающего прохладой ветра снова захватило дух. Согревающая своим теплом звезда бесцеремонно вселяла безудержное желание жить, и от переполняющей душу радости я зарычал.

Заложив вираж, лёг на потоки сил и полетел в сторону тверди над водной гладью, касаясь её кончиками пальцев. Мои когти разрезали податливую, но одновременно жёсткую поверхность, оставляя пенистый след. Воздушные потоки сталкивались и создавали вихри. Они раскачивали меня, будто пытались прервать мой полёт и опрокинуть навзничь. Создавалось впечатление: мир со мной играл. Уклоняясь от его воздушных ловушек, а иной раз специально прорываясь сквозь них, что доставляло невероятный восторг, я и не заметил, как оказался над твердью.

Предо мной лежали скалистые горы, раскинувшиеся довольно далеко в глубь материка и вдоль побережья. Крылатые твари, покрытые полностью перьями, как у ангелов, облепили практически всю поверхность скал, чем напоминали бесов своим несметным количеством и постоянной суетой, царившей в их рядах. Эти твари, что назывались «птицами», создавали невероятный гомон, от которого сотрясалось пространство. Но он не надоедал, сокрушая своей естественностью тишину, громко заявляя – здесь царит жизнь!

Я продолжил полёт вдоль горного хребта над поселениями птиц, от чего они взлетали, собираясь в огромную живую массу, а затем снова усаживались на твердь, возвращаясь на свои места по мере моего удаления. Так, будоража местных жителей и создавая в их рядах забавную панику, я и летел над границей между водной стихией и твердью мира. Сопровождавшая какофония птичьих криков, выражающая недовольство моим присутствием, полностью отвлекла от тревог и осмысленного созерцания местности.

Вдруг пространство пронзил жуткий крик, от которого мне стало не по себе. Я остановился и увидел застывшего человека, пристально меня рассматривающего. Его лицо казалось белым. Глаза выпучены, и кроме страха они ничего не выражали. Смертный полностью онемел и был не в состоянии даже пошевелиться от сковавшего его чувства. Но спустя некоторое время, человек смог побороть страх, восстановив контроль над телом, и медленно попятился назад. Затем резко развернулся и побежал прочь сломя голову. Видимо, моя внешность не вписывалась в окружающий пейзаж мира и приводила здешних обитателей в негодование, и даже, как в этом случае, в ужас. Поэтому пришлось стать невидимым и продолжить знакомство с миром в менее заметном облике, не нарушающем местное спокойствие и обыденность.

Человек скрылся из вида и находился от меня уже на достаточно большом расстоянии, но возникшее едкое чувство страха продолжало витать в пространстве. Я прислушался к нему и обнаружил, что оно не исчезает, а только растёт, причём принадлежит множеству людей. Помимо ужаса уловил принесённый из-за гор порывом ветра запах крови. Именно той, что имел возможность вкусить в замке Тьмы. Сладкий, дурманящий аромат, наполненный огромной жизненной силой, распространялся довольно быстро, словно кровь текла рекой, и манил, затмевая разум. Во мне проснулась неведомая до сих пор жажда, пробудившая основной инстинкт демона – убивать. Не предпринимая попытки сопротивляться ему, полетел на запах крови.

Огибая рельеф горной гряды, увеличил скорость. Жажда гнала вперёд, постепенно сводя с ума. Окружающий мир сменил краски и очертания, став красного, возбуждающего цвета. Я видел перед собой лишь тропинку в воздухе, образованную пьянящим благоуханием, исходящим от щедро растекающейся алой жидкости. Во мне будто всё умерло, словно душа уснула, и бодрствовал лишь инстинкт убийцы, требующий немедленного удовлетворения жажды. Когда оказался над равниной, запах крови усилился и стал настолько сильным, что из моего чрева стало вырываться рычание. «Убить! Убить! Убить!» – стучало в разуме, сотрясая тело и заставляя увеличивать скорость полёта.

С приближением к источнику крови, начал проваливаться в небытие, будто разум исчезал и вновь появлялся в этой реальности. Участилось сердцебиение, причём настолько сильно, что в голове призыв «Убить!» стал пропадать. Внезапно охватил жар от пробудившейся лавы. Внутри разгорелся настолько сильный огонь, что в аду Вельзевула, казалось, было намного прохладнее. Но помимо пламени дала о себе знать и искра Света. Она, ослепляя, вспыхнула – и я потерял ориентацию. Полёт прервался. Я грохнулся на твердь мира, покатившись кувырком, вспарывая его мягкую плоть внезапно обессилевшей ипостасью.