Сергей Сироткин - Путь. Часть 2. Смерть души

Меня терзала боль, словно был ранен не мир, а я. Разум клокотал и бился, пытаясь избавиться от мучительной травмы. Но она горела, будто её прижигали раскалённым железом. Я чувствовал, как из меня вытекает кровь. Это была вырвавшаяся на поверхность тверди лава. Рана кровоточила, но постепенно затягивалась. Вырванный кусок плоти разлетелся на мелкие части, а меня преследовало ощущение, что он ещё на месте, от чего боль превратилась в стонущую, накатывающую снова и снова волну.

Потянулся обратно в своё демоническое тело, но не смог оторваться от мира. Его боль крепко держала. Он не желал меня отпускать, стремясь облегчить свои страдания, передав их кому-нибудь, хотя бы частично. Создалось впечатление, что я застрял в прошлом и не смогу вернуться обратно, пока не осушу эту чашу мук до конца. Но чья-то спасительная рука схватила мой разум и повлекла обратно из глубин памяти Мира Богов. Из меня вырвался глухой рык, сразу утонувший в тверди мира, и я ощутил свою ипостась. На моём затылке лежала прохладная ладошка Ломиры.

– Вставай! Вставай! – кричал ребёнок, слегка похлопывая меня по голове.

Я поднялся на ноги, посмотрел на свою спасительницу.

– Ты умер? – тёмно-зелёные глаза Ломиры были полны испуга.

– Нет, – тихо ответил я, пытаясь справиться с остатками боли.

– Ты не двигался и не дышал очень долго. Уснул? – спросила она, успокаиваясь.

– Да, немного.

– Тогда ладно. А я уж подумала – умер. Даже ногами била тебя, а ты, как мёртвый, не обращал внимания. Я есть хочу! – требовательно заявил ребёнок.

– Какая ты прожорливая! – улыбнулся я.

– Мне расти надо! Видишь, какая я маленькая?

– Вижу, – тряхнул я головой, полностью покинув плоть мира и вернувшись в своё тело.

Ноющая боль, наконец, отпустила, и я посмотрел на небо. Видимо, в прошлом я был достаточно долго, так как жёлтая звезда висела уже над горизонтом, вымазав его в пастельные тона красного цвета. Кое-где на небосклоне уже начали появляться всевидящие зрачки глаз драконов Хаоса. Надо было возвращаться к упырям.

– Полетели обратно. Там и поешь.

Я поднял Ломиру на руки и взмыл ввысь. Набрав довольно большую высоту, бросил взгляд на переполненную страхом часть мира. Подо мной простиралась огромная воронка, хранящая память о гневе светлого бога. «Не так ты прост, Светлейший!» – произнёс мысленно я и устремился к опустевшему каменному городу.

Неповторимость, изящные очертания, чистота и свежесть белоснежного лепестка, что невольно заметила тёмная душа, заставили остановить демона скользящий и, как могло показаться на первый взгляд, поверхностный взор на красоте совершенства незамысловатого, простого цветка. Но только на первый, потерянный для окружающего мира взгляд, обнажающий погруженность разума сына Тьмы в свои, скорее всего, никому ненужные мысли.

Взор тёмного путника замер на лепестках, заботливо и нежно обнимающих друг друга, создающих белый, незапятнанный завистью и прочими пороками живой организм. Цветок являл собой пример возможного сосуществования разных, но подобных частиц жизни, должных по замыслу Творца быть вместе, чтобы помогать в украшении окружающего мира. Бутон, сплетённый из непохожих по форме, но одинаковых по сути лепестков, крепко держался на стебле, раскачиваясь на ветру, от чего соприкасался с соседними, такими же цветами. Ветер заставлял бутоны роз прижиматься и создавать сплошной ковёр, покрывающий равнину вокруг чертогов Света.

Демон окинул взглядом благоухающий цветник и тяжело вздохнул. Когда он посещал Световида, то, пользуясь случаем, тайно наслаждался красотой этого вечноцветущего мира и всякий раз замирал, услышав бередящие душу звуки крохотного певца. В небесах лилась соловьиная песня, стараясь разбить печали тёмного гостя. И Дыю на миг показалось, что тоска ослабила удушающую хватку.

Старый демон, еле касаясь белых цветов, провёл дланью по их нежным бутонам, и они в ответ потянулись к первородному сыну Тьмы, желая поделиться с ним своей чистотой и радостью жизни. Повелитель тёмного столпа Сущего, глядя на лепестки розы, вспомнил о погибшей сестре. Подобно частичке, оторвавшейся от единого организма, Лилит покинула семью, навсегда исчезнув в Нави. Дый стоял посреди белоснежного ковра, всемогущий, вновь обретший власть над армией Тьмы, но совершенно беспомощный перед смертью, так как воскресить сестру не мог. Зато мог не допустить гибели остальных братьев и сестры, являющейся по иронии судьбы богиней смерти.