Владимир Микульский - Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

Юркий человечек в сопровождении пары воинов подскочил к пастуху. Несколько раковин легло на его протянутую ладонь, и он, стазу же потеряв интерес к трем закутанным в балахоны пастухам, переместился к другим волокушам.

Рва перед стеной не было, да и выбить его в скальном грунте было бы проблематично. Стены города в высоту поднимались на полдесятка человеческих ростов. Но при этом были неширокие – по верху едва могли разминуться два человека, а по низу занимали всего с десяток шагов.

Вливающийся в ворота людской поток, состоящий из носильщиков, несущих за спиной груз, и погонщиков, ведущих за собой гирлянды тянущих волокуши альп, весь был одного, коричневого, цвета. Но, пройдя ворота, люди сбрасывали капюшоны и шли далее более свободно. К одной такой группе, идущей впереди Олионы и Гардиса, с бранью подскочил жрец в черной одежде, требуя надеть капюшоны. На него никто не обратил ровно никакого внимания. Тогда он убежал, но вскоре появился снова в сопровождении двух вооруженных солдат. Люди, низко надвинув капюшоны, немедленно окружили их. Солдаты, держа оружие наизготовку, отступили к стене, а вопящего жреца толпа оттеснила за угол, где его вопли быстро прекратились. Через короткое время место вокруг солдат опустело. Только тогда они зашли за угол и под руки вывели оттуда жреца, избитого, всего в крови и порванной одежде. Проходящие мимо носильщики и пастухи отпускали в их адрес язвительные реплики. Солдаты, не огрызаясь, увели еле переставляющего ноги жреца в другую сторону.

Поток вошедших в город людей вливался в большую базарную площадь и расползался по ней в разные стороны. Здесь, на площади, продавалось все, что только можно было вырастить или произвести руками – начиная с глиняных горшков и заканчивая экзотическими фруктами и разноцветными материями, одежду из которых, как объяснил пастух, носят, не выходя из дома.

Альп и привезенный сыр пастух оставил своим знакомым, а сам повел не снимающих капюшоны Олиону и Гардиса в сторону порта. Все люди вокруг были наподобие пастуха, приведшего их – черноглазые, черноволосые, с орлиными носами и четко очерченными чертами лица. Синеглазая Олиона и светловолосый Гардис резко выделялись бы из этой черноволосой толпы, а привлекать к себе внимание Гардис не хотел.

Извилистые улицы, которыми пастух вел спутников, существенно отличались в лучшую сторону от улиц городов Шумера. Здесь было куда как чище. Они были значительно шире, по каждой из центральных улиц сбоку в каменном русле бежала вода, унося сбрасываемые нечистоты. Питьевая же вода подводилась закрытыми каменными трубопроводами. На улицах были установлены фонтанчики для питья, непрерывно изливающие холодную чистую воду. Порт, расположенный на окраине города, в выступе залива, уже издали объявил о себе гомоном толпы грузчиков, непрерывным движением товаров и, самое главное, характерным признаком, объединяющим все порты мира – запахом гниющей рыбы. Здесь же, на территории порта, был рыбный рынок, на котором можно было приобрести не только крупную партию рыбы для какого-нибудь застолья, но и несколько рыбешек домой на уху. А так как всем этим людям – и гребцам, и грузчикам, и купцам – надо было где-то спать, что-то есть и как-то отдыхать и развлекаться, в порту и сразу за его пределами было значительное количество и постоялых дворов, и дорогих трактиров, и просто дешевых забегаловок по типу корчмы, в одну из которых пастух и привел Олиону и Гардиса.

Невысокая дверь, висящая на ременных петлях, распахнулась от сильного удара изнутри, и из нее вылетели два уже с утра пьяных моряка, которые, грязно ругаясь, с трудом встали на ноги и, обнявшись и начав не петь, а вопить какую-то песню, пошатываясь и выделывая кренделя ногами, чтобы не упасть снова, направились прочь. Два здоровых горбоносых мужика, которые выбросили их за двери и скрестив руки стояли у входа, ожидая, не начнут ли пьяницы лезть обратно в кабак, дождавшись, когда те уйдут подальше, скрылись за дверью. Следом за ними в помещение в сопровождении пастуха зашли Олиона с Гардисом.

В нос ударил немного кисловатый запах дешевой еды и местного откровенно плохого пива. Народа в кабаке было немного. Четверо моряков сидели у противоположной стены. Перед ними стояла тарелка крупно порубленного мяса с гарниром из овощей и две большие глиняные бутыли с пивом, которое они разливали по глиняным же кружкам и, почти не закусывая, раз за разом опрокидывали в луженые глотки. Между ними, хихикая и подливая им выпивку, сидели девицы легкого поведения, чья сегодняшняя охота явно удалась, и по всему было видно, что они останутся не в накладе. Ближе к двери сидели две небольшие группки портовых грузчиков в пропитанных рыбьим жиром передниках. Вышибал не было видно, во всяком случае, они не показывались на глаза.