Григорий Шаргородский - Убивец магов. Война нелюдей

Князь просто замер на месте и старался справиться с душившей его яростью. Внутренний зверь рвал душу на куски, желая затопить мозг кровавым безумием. Беня подошел к командиру и хотел что-то спросить, но, увидев его глаза, отшатнулся и убрался подальше.

Когда Убивец вернулся к своей машине, он увидел, что Стармех уже заделал пробоину, а доктор упаковал тело Грача в спальный мешок и положил рядом с бесчувственным Вини.

– Инди, – позвал Андрей, с трудом оторвав взгляд от пятен крови и спального мешка. – Сколько у нас патронов к пушке?

– Ноль: выстрелял последние двадцать.

Андрея неожиданно посетила мысль, что если бы возле реки бэтэр не перевернулся и вошедший в раж Инди не опустошил весь боезапас в речного монстра, то сейчас дымилась бы их собственная машина, нафаршированная телами его друзей.

«Сам не знаешь, где найдешь, где потеряешь», – подумал он, с трудом выныривая из задумчивого оцепенения.

В это время Беня, взяв бразды правления в свои руки, быстро «оседлал» ситуацию. Стармех и Зверь практически обнюхивали чужую машину, при этом шаман выглядел очень заинтересованным. Лелик и Болик сливали топливо. Доктор оставался в бэтэре, контролируя состояние Вини, а Инди на минуту покинул свое место и уже несся обратно, удерживая в охапке ленты с патронами.

Дальше тронулись минут через двадцать. Все были предельно напряжены, но если повышенное внимание было полезно для водителя и стрелка, то остальных оно только угнетало. В машине повисло тягостное молчание, буквально сдавливающее мозг Андрея, и он решил разорвать тишину разговором:

– Зверь, что ты там вынюхивал, в этой машине?

– Что-то очень странное. Я не уверен, да и духи-симбионты уже почти рассеялись после смерти аданаила, но по остаточному следу создавалось такое впечатление, что они этой системой с кровью мальчика создали искусственную оболочку духа аданаила для всей машины. Полностью. Я ничего не понял, но подумать над этим надо, – задумчиво проговорил Зверь и тут же добавил: – И еще. Похоже, что все это выдумал не шаман.

– Почему?

– Слишком много переделок. Трубки на броне и крепления для системы внутри переваривали несколько раз, когда шаману достаточно просто увидеть, как распространяется поле благоприятной среды для «духов-разрушителей». Складывается такое впечатление, что все делалось наобум, вслепую. Но идея гениальная. С минимальным расходом крови они создали буквально живую машину-аданаила.

«Я этого «гения» по-любому найду», – подумал Андрей, поворачиваясь обратно к смотровому люку. Свое дело он сделал – в десантном отсеке начался «научный диспут».

Заинтересовавшись «докладом» Зверя, бойцы задавали вопросы, которые их мучили уже давно, но не казались настолько важными, чтобы беспокоить занятых людей.

– Вот скажи мине, Зверь, ты шо, действительно шаман? Ну там бубен, крысиные шкурки и все такое? – заинтересованно спросил Беня, даже удержавшись от своих шуточек.

– Как это ни странно, так и есть. Чтобы работать с духом, нужна привязка к его бывшему телу, и тут шкурки приходятся очень кстати. Впрочем, сейчас мы пока работаем с духами растений и насекомых. А насчет бубна все еще веселее. Фиаллимонотар…

– Кто? – тут же вскинулся Болик, услышав незнакомое имя.

– Филимон, пленный эльф, мой учитель.

– А-а, Филька, – вспомнил сибиряк, жестом приглашая шамана продолжать.

– Так вот, учитель сам толком не знал, как работать с духами. Были только отрывочные сведения из запрещенных для эльфов свитков. Но на одном из уроков Потап вспомнил, что возле их селения жил чукотский шаман, который не расставался с бубном. Фиаллимонотар сначала высмеял раскольника за дикость, но потом долго думал – и в конце концов принес свои извинения. После экспериментов выяснилось, что ритмичные звуковые волны от ударов по бубну позволяют усилием воли трансформировать простых духов, изменяя их структуру. И что самое смешное, лучше всего работается под рейв или рэп.

Андрей смотрел на дорогу, которую бэтэр лихо подминал под свое бронированное брюхо, и одним ухом прислушивался к разговору в десантном отсеке. Он удивлялся, как в научном диспуте поменялся Зверь, – раньше он почему-то казался Андрею таким же простоватым, как и дед Мазай. Вот еще один недостаток стереотипного мышления – если шаман, то обязательно придурковатый дед, недалекий, упрямый и со скудным словарным запасом. А тут у нас имеется молодой и интеллигентный ученый.