Алексей Стопичев - Рыцарь уполномоченный. Книга 1. Опер с большой дороги

Я почувствовал, что начинаю сходить с ума. Впрочем, быстро взял себя в руки, достал сигареты и спросил Хмыла:

– Курите?

Хмыл глянул на меня диковато и пропищал:

– Дрон курит трубку. А ипрам курить нельзя. Нас табак убивает.

– Табак всех убивает. Особенно лошадей. Впрочем, как и сама жизнь, – я чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. Чувствуя, что начинаю терять здравый смысл, спросил невпопад:

– А почему ты сказал, что ипрам курить нельзя? Имя как-то влияет на здоровье?

– Ипры – это не имя, ваше сиятельство, – острозубый вновь диковато на меня посмотрел: – Это народ такой – ипры.

– Почему тогда тебя этот идиот Хмылом кличет? – я кивнул на связанного.

– А это моё сокращённое имя.

– Говори не сокращённое, я точно не идиот, буду полным называть.

– Оно слишком труднопроизносимое, ваше сиятельство, – вновь немного заискивающе проговорил закованный в наручники мужик.

– Говори уже, – снисходительно кивнул я мутанту, – Каких я только имён не запоминал.

– Хмылындырбарлибастураленцтарликель Аструливинцкальтель, ваше сиятельство! – пропищал острозубый.

Я закашлялся и произнёс:

– Будешь Хмылом!

– Как пожелаете, ваше сиятельство, – пискнул острозубый.

Вдруг у меня мелькнуло сразу несколько идей. А что, если это убитые в хлам нарики, которых плющит? Или ещё хуже, ролевики какие-нибудь? Вот и придумывают всякие королевства. Хотя… лес вот он…

Ночь упала на лес сразу, будто гигантским одеялом накрыли поляну и окружающие её деревья. Откуда-то из глубины завыло что-то жуткое. Зарычало, заухало. Я поёжился и закрыл дверь, а после ещё и щеколду задвинул. Кто знает, что в этом Швудском лесу бродит? В комнате стало совсем темно, и я спросил:

– Лампа есть какая-нибудь?

– Свечечки есть, ваше сиятельство, – пробулькал из темноты Хмыл.

– Где они?

– На печечке, в коробочке!

Я наощупь нашёл коробку, споткнувшись обо что-то в темноте. Чиркнул зажигалкой и зажёг свечу. Света оказалось мало, потому я выгреб оттуда ещё три штуки и тоже зажёг, приплавив их прямо к столу.

– Подсвечничек же есть, ваше сиятельство, – прогундосил острозубый.

Подсвечник оказался медным. Трёхрожковым. Я переставил свечи в него. Водрузил эту хрень на стол и вновь начал допрос:

– Итак, граждане бандиты, вернёмся к нашим баранам!

– Каким баранам? – пробурчал Дрон. Здоровяк, наконец, решил включиться в беседу: – Не брали мы никаких баранов! Богом клянусь!

– А что брали? – тут же заинтересовался я, подошёл к небольшому мешку, который Дрон сбросил сразу же, как зашёл, и аккуратно высыпал содержимое на стол. В мешке оказалась огромная голова сыра. Три краюхи хлеба. Две котёлки колбасы. И здоровая металлическая фляга литра на три.

– Мои же вы хорошие, – восхитился я, отломил кусок колбасы, понюхал и принялся с упоением жрать. Хмыл сглотнул слюну и отвернулся. Дрон яростно засопел, но тоже смолчал. А я отрезал одним из ножей хлеба, сыра, и стал по очереди откусывать. Отвинтил крышку у фляги, понюхал, и понял, что пойло оттуда пить точно не буду. Явно сивуха какая-то. Потому зачерпнул водички из ведра и запивал неожиданный ужин. Когда поел, закурил расслаблено, и добродушно заговорил:

– Итак, товарищи наркоманы. Или вы ролевики? Хотя, впрочем, это одно и то же!

– Я ипр, – пробурчал Хмыл. – А Дрон – человек, как и вы. Не знаем мы, про кого вы говорите.

– Я вам русским языком повторяю, – начал было я, и осёкся. Я говорил легко. Свободно. Но… не на русском!

– Каким языком? – заинтересовано спросил Хмыл. Тоже, кстати, не на русском. И я на автомате ответил: – Русским, бл…дь!

– Последнее слово я не знаю, – доверчиво сообщил Хмыл, – Но говорите вы, как и мы – на эсском языке! Как и все близлежащие королевства.

И тут я понял, что попал. На рефлексию времени не было. И объяснений было сразу три. Либо я сошёл с ума и лежу в дурке, привязанный к кровати. Либо меня так долбануло током, что я в больничке в коме. Либо… параллельный мир. Про которые я читал в детстве и мечтал туда перенестись. Последнее вызвало такой ужас, что я даже пожелал, чтобы сбылись первые два варианта. И неважно, какой из них. Впрочем, Хмыл и Дрон сидели передо мной. На столе горели свечи в подсвечнике. За стенами домика ухала какая-то нечисть. А вкус табачного дыма вдруг стал горек и неприятен.

– Хмыл, – я стряхнул пепел прямо на пол, благо пол тут был земляным: – А скажи-ка мне, как называется планета?

– Планета – это что? – с подозрением спросил острозубый.