Станислава Булатова - Заклинатели. Первый том

В корыте отразилось мое покрасневшее, блестящее от пота лицо. Каштановые волосы растрепались и безжизненно повисли, касаясь поясницы. Мои глаза светились изнутри, словно огонь в камине – золотисто-оранжевым светом. Это несколько напугало меня, так как обычно они были серыми, и лишь иногда, в зависимости от освещения и настроения, меняли оттенок от серо-синего до голубого.

– Слушай меня внимательно, ты должна сосредоточиться и почувствовать в центре живота горячий сгусток, – знахарка ткнула мне пальцем в район солнечного сплетения, – как только ты его почувствуешь, начинай двигать его вверх к легким, ощути, как он разливается в твоем дыхании…

– Но как же я его сдвину, – перебила я ее, – если даже не могу его увидеть?

– Достаточно мысленно представить. К тому же я буду тебе помогать.

Я кивнула и постаралась, как следует сосредоточиться. Голова закружилась, стало еще жарче и мучительнее, но, все же мне удалось представить что-то, похожее на рыжий шар – маленькое солнышко у себя внутри.

Внезапно, я смогла отчетливо его ощутить, именно там, где знахарка и говорила. Все тело вздрогнуло от нахлынувшего волнения. Взяв себя в руки, я попробовала сдвинуть этот сгусток, хоть чуть-чуть вверх.

С первого раза ничего не получилось.

Последовало еще несколько безуспешных попыток.

С меня уже пот скатывался градом, а сгусток так и не поддавался. Тогда знахарка положила свою ладонь мне на грудь. Сначала она показалась такой холодной, и вдруг начала нагреваться. Из ее тонких пальцев полился золотистый мягкий свет. Я удивленно посмотрела на старушку – та только подмигнула мне.

Внезапно сгусток подчинился.

Он медленно, пульсируя, пополз в нужном направлении и, в какой-то миг, мне показалось, словно в легкие влили жидкого раскаленного свинца. Это было настолько больно, что я закричала.

С криком и выходящим воздухом вырвались языки пламени…, прямо из моего горла!

Никогда еще я не чувствовала подобного ужаса!

Старушка же, вовремя отпрыгнула на безопасное расстояние, и продолжала, как ни в чем не бывало, давать советы.

– Не бойся…, главное не бойся! – кричала она. – Выпусти его весь…, до последней искорки!

Жгучие языки рвались из моего раскрытого рта высоко к небу!

Кажется, уже весь воздух вышел из легких, но пламя не унималось. Я стояла на коленях в уже немом крике, как вдруг мои волосы тоже взметнулись вверх и затрещали опаляемые желтым пламенем.

Отвратительно запахло гарью.

В попытке их спасти я схватилась правой рукой за тлеющие пряди. От отчаяния я потеряла контроль над собой и в придачу обожгла руку. Она тут же покрылась волдырями.

Вскоре, огонь, из желтого сделался красным, пламя начало стремительно стихать. Вылетело еще две последние искры и все закончилось так же внезапно, как и началось.

Я уже ничего не соображала.

Чья-то рука схватила меня за затылок и окунула головой в корыто. Вода, должна была быть ледяной, но я этого не заметила.

Еще никогда я так не радовалась прохладе!

Обожженная правая кисть ныла от боли, и я, также, опустила ее в воду.

Терзающее жжение на время отступило.

Я вынырнула. Мои волосы…, вернее то, что от них осталось, источали едкий пар.

Старушка с сочувствием посмотрела на меня, покачала головой, потом утешающе сказала:

– Ты не расстраивайся, волосы, они ведь отрастут, а вот жизнь так просто не вернешь…!

В тот момент, из-за волос я переживала меньше всего. Больше волновал вопрос: «Неужели я теперь так и буду испускать огненное дыхание, словно дракон?!» И будто прочитав, мои мысли знахарка добавила:

– Будешь учиться выводить пламя через руки, а потом и всему остальному. Все у тебя получится, я уверенна! – она обхватила свой подбородок ладонью, и мне показалось, словно ее кожа стала еще более сухой и вот-вот лопнет. Затем старушка продолжила, – я постараюсь научить тебя всему, что знаю. Но это позже, а сейчас ты должна отдохнуть и выспаться.

Я пару раз кашлянула, выпустив последние искры.

Родные, выбежавшие во двор, так и застыли.

Отец, оказался впереди всех. Его лицо выражало, даже не страх, а скорее тревогу…, за меня. Губы сжались в плотную линию, загоревшие за лето щеки впали, он как-то осунулся в одно мгновение.

Мама стояла чуть дальше, теребя, уже итак весь измятый фартук. Ее длинные каштановые волосы выбились из плотного пучка на затылке. Одна прядь, завиваясь, спадала на большие нежно-голубые глаза.

Тодеуш, мой старший брат, нахмурился, отчего еще больше стал похож на нашего папу. Можно было решить, что он сердится, но на самом деле это была только видимость. Он был просто растерян и боялся это показать.