Евгений Щепетнов - Вожак

Да, всех этих лучников Адрус сумел засечь – большинство практически сразу, остальных – пока стоял у бассейна и целовался с Сарой. Умение никуда не делось, оно вбито в Мастера Смерти в буквальном смысле палкой и – навсегда.

Адрус хотел ответить Манагару, но не успел: раздался яростный визг, и Делия – как была голая, мокрая, прямо из бассейна – бросилась на шею, обхватила Адруса руками и ногами:

– И-и-и! Вот он! Наконец-то! Я знала! Я знала, что ты приедешь! О Создатель, как я тебя ждала! Как я по тебе соскучилась!

Чувствовать прижавшуюся Делию было очень приятно. Гладкая кожа девушки пахла благовониями, смеющееся, прекрасное личико было свежо и соблазнительно, пухлые губы сочны и красны, будто она их нарочно накрасила румянами для губ.

Адрус вдруг задохнулся от желания: ему захотелось завалить девушку на камни возле бассейна и тут же взять ее – жестко, грубо, сильно, чтобы она стонала, кричала, чтобы закатывала глаза и кусала губы, ощущая Адруса!

Наваждение было невероятно сильным, могучим, Адруса просто-таки скрутило судорогой желания, выбив из головы все мысли, кроме одной: «Я хочу ее! Я хочу ее прямо сейчас!»

Отрезвил взгляд Сары – долгий, изучающий, грустный. Этот взгляд был как ковш ледяной воды за шиворот после того, как два часа сидел на самом солнцепеке, мечтая о глотке холодного пития.

– А мы с Сарой подружились! – радостно сообщила Делия, так и вися у Адруса на шее и сжимая его талию голыми бедрами. – Она такая умненькая! И такая сильная! Как мужчина!

– Они вместе спят! – безмятежно пояснил Адал. – Вместо того чтобы, как и положено всем нормальным бабам, трахаться с настоящим мужчиной, они занимаются богопротивным делом, проклятые полизуньи! Я им предлагал спать со мной, так нет же – эта дура только о тебе и мечтает! Говорит, что не будет тебе изменять, что на свете есть один мужчина, который с ней будет спать, – и это ты! Дурища! Как будто спать с бабой – это не измена! Тьфу! Бестолочь!

– Вот сейчас возьму и прикажу тебе, чтобы ты отрезал свой член! И выбросил на помойку! И посмотрим, как ты тогда запоешь! Небось тоненьким таким голосом, сладким запоешь?! А, Манагар?! Приказать? Чтобы ты поменьше болтал?!

– Ладно, ладно! Чего разбушевалась?! Погорячился я! – Манагар ухмыльнулся и погладил мелькающую у него между ног голову старательной рабыни. – Это я так просто… шучу! Рад, что Адрус все-таки прибыл. Ну что, когда пойдем за короной? Люди готовы! Пора заниматься делом!

Адрус помолчал, посмотрел на солнце, на бассейн, пожал плечами:

– А чего за ней идти? Она у меня. Вот тут, в мешке. – Он медленно развязал устье мешка, достал корону, повертел в руках, прищурившись посмотрел на желтый обруч, сверкнувший на солнце, и бросил его обратно, снова завязав узел стягивающей горловину веревки. – Нужно только доставить ее во дворец. Властителю. Кстати, а где наш великий маг? Куда он…

Адрус не знал, что именно его насторожило. То ли поза Манагара, напрягшегося, как для прыжка, то ли его сузившиеся глаза, похожие на глаза лучника, выбирающего цель, но только теперь он знал наверняка – беда!

– Опасность! – успел крикнуть он, и его голос перекрыл рев Манагара:

– Атака! Атака! Атака!

Вот когда Адрус пожалел, что убрал мечи в вещмешок. Ему не хватило двух секунд, – рабыни, которые ублажали Манагара мгновение назад, уже неслись к нему с невероятной, нереальной скоростью, как тени из ночных кошмаров. В руках – небольшие кинжалы, и последняя оторопелая мысль была: «Где же они их хранили?!»

Но, прежде чем рабыни добежали до Адруса, засвистели стрелы. Две стрелы вонзились в грудь Сары, засев там наполовину, одна рванула плечо Адруса, остальные прошли мимо, высекая искры из брусчатки. Делия каким-то образом умудрилась увернуться от стрел, и на ней не было ни царапины. И первое, что она сделала, завопила во весь голос:

– Манагар! Стоять! Останови их!

Но Адал только ухмыльнулся и махнул рукой, указывая на Адруса и двух девушек:

– Убить их! Убить!

Если бы не Сара, Адрусу пришлось бы туго. Когда стрелы попали ей в грудь, она даже не изменилась в лице, мгновенно выхватила мечи и встала перед Адрусом, лихорадочно развязывающим вещмешок.

Первая волна нападавших разбилась об нее, как о скалу. Воительница срубила двух ближайших рабынь, как коса крестьянина рубит траву. Одно плавное движение, и две девицы, только недавно услаждавшие взгляд и радующие наблюдателя красотой, превратились в кровоточащие куски мяса!