Джордж Лаврайт: Записки юного некроманта

Опора.

Спустя мгновение под ногами появилась серебристая платформа. Ее свет бил в глаза и пришлось невольно прищуриться, но на лице, под морщинками глаз, появилась улыбка. У меня получилось. Не знаю что, но получилось. В голове будто появились полочки, по которым я расставил весь мусор, так долго лежавший под ногами моего сознания.

Серебристый круг плавно подплыл к моим ногам, я встал на него, почувствовав твердую, устойчивую платформу под ногами. Уже неплохо, вот только куда мне пришлось попасть и где нахожусь?

– Только не бойся, – снова раздался голос и эхом отразился о невидимые мне стены.

Появились полупрозрачные очертания человека бирюзового цвета, цвета морской волны. По сути, он и состоял из морской воды, разве что на голове не пенились волосы и в нем не плавали экзотические рыбки, которые с определенной частотой мелькали во время рекламы противогрибковой мази, сопровождаемые слоганом «Охлади ноги и душу». – Я тебе не враг.

Где-то я это уже слышал.

– Когда последний раз такое сказали, мне вручили книгу, и… Я отключился, предварительно подергавшись на полу в конвульсиях. Искренне надеюсь, что это не галлюцинация, наставшая вследствие пары ударов затылком об асфальт, – слова сами лились из моих уст.

На удивление, я ни разу не запнулся. С моей-то самооценкой и абсолютным душевным не спокойствием это выглядело так, будто я наглотался лошадиных транквилизаторов и пытаюсь это скрыть под десятью литрами кофейной гущи.

– Хм, так вот значит, как ты меня нашел, – фигура выдохнула и посмотрела на свои руки, после чего в одной из них появилась та самая книга, которую дал мне Вайт. Фигура покачала ей в воздухе, показывая ее на удивление большой вес. – Это «Книга Жизни», – пояснил он. – Очень ценная вещь, оставленная в этом мире древними. С ее помощью фиксируется любой опыт, обретенный человечеством, все его изобретения. Даже некоторые судьбы. Если хочешь, то тут можно найти ответ на любой вопрос, если знаешь, как искать, – фигура посмотрела на меня своими прозрачными глазами, в которых не было ничего. – У тебя есть вопросы?

Любой вопрос. Это самая сильная галлюцинация, которую я испытывал за всю свою жизнь. Сном это назвать нельзя, ибо я чувствовал себя так же четко, как если бы встал утром и приготовил яичницу. Все ясно, понятно, бирюзовый «человек-волна» стоит передо мной и предлагает задать вопрос, на который мне дадут ответ. Надеюсь, ответ будет не такой размазанный, какой нам обычно давал преподаватель философии. Один вопрос меня всегда терзал, с самого детства. Что ж, я его задал:

– Почему?

– Конкретней.

– Почему меня бросили?

– Тебя бросили по причине генетических отклонений.

– Отклонений? – моя правая бровь невольно поднялась.

– Да. Твои родители пытались зачать ребенка. Когда у них получилось это сделать в первый раз…

– … в первый раз, – прошептал я.

– …врачи диагностировали отклонение, а любое отклонения в утробе так или иначе связано с умственными способностями. Отец настаивал сделать аборт, мать не стала возражать, ибо в противном случае он грозился покинуть семью. Второй раз, когда в утробе матери появился ты, повторно диагностировали то же самое отклонение. Отец без предупреждения ушел из семьи, повесившись на турнике шведской стенки, которую они купили еще до рождения первого ребенка, воспользовавшись брючным ремнем, в тот же день, когда твоя мать родила тебя. Мать не могла сделать аборт, по причине будущего бесплодия. После рождения она сразу отказалась от тебя и отправила в детский дом.

– Подожди, – голова пошла кругом и меня чуть не вывернуло наизнанку, – господи, остановись. Я же нормальный, был лучшим в классе. Это была врачебная ошибка?

– Не совсем ошибка. Ты – отклонение, новый виток эволюции, будущее человечества, если тебя это хоть как то успокоит. Все из-за уникального строения мозга. Плюс ко всему, твоя нервная система чувствует движения материи, эфира, называй это как угодно. Ты с ней связан. Видишь ли, у материи есть такие потоки, которые по свойству сродни нервной системе человека. Твоя нервная сетка и мозг способны связываться с нервной системой мира. Становиться одним целым. У тебя ведь бывало ощущение, когда ты чувствовал вещи на расстоянии? Предсказывал некоторые события?

– Бывало, но я это списывал на врожденную интуицию. Ну, знаешь, много читал Стивена Кинга, а у него чуть ли не в каждой книге расследование, – рвота отступила, но сердце все равно бешено колотилось. – Для меня все это необычно, даже забавно, – большим и указательными пальцами я растянул кожу под глазами. Бирюзовый человек раздвоился и стал похож на сиамского близнеца. Всего стало по два, и непонятно, где правда, а где вымысел. Может, я действительно сильно ударился головой об асфальт. – А кто ты такой?