Павел Корнев: Святой сыск

– Но сначала помучаешься, – вставил живчик, и я увидел, что пристроенный на арбалетное ложе болт лишён наконечника.

Чудак-человек, с такого расстояния и простая деревяшка потроха прошьёт…

Стянувшие запястья верёвки никак не поддавались, и я решил потянуть время. Сплюнул на пол кровавую слюну и спросил:

– Вы кто такие?

И надо сказать – я нисколько не играл. На ищеек Святого сыска мои пленители не походили и куда больше смахивали на разбойников с большой дороги.

– Ты грязь-то не разводи! – прогудел бородатый мордоворот. – Не в свинарнике, чай!

Дылда резко махнул дубинкой, обрывая подельника, и прищурился.

– Говорят, ты людей штопаешь?

– Кто говорит? – отозвался я.

– Не юли, рыжий! Да или нет?

– Ну, допустим…

Чернявый расплылся в щербатой улыбке и немного расслабился.

– Надо из человека болт вырезать. Справишься?

Я фыркнул.

– Ясновидящий, что ли?

Бородатый мордоворот недовольно заворчал, а потом, повинуясь команде подельника, ухватил меня за ворот куртки и без всякого труда вздёрнул на ноги. Я тут же привалился к стене и подогнул правую ногу.

– Руки развяжите!

– Ещё чего!

– Вы издеваетесь? – окрысился я. – Прикажете зубами болт доставать? Циркача нашли?

Мужики переглянулись, и дылда кивнул бородачу.

– Давай!

Рябой живчик вытер рукавом рубахи вспотевшее лицо, перехватил арбалет и прошипел:

– Только дёрнись, рыжий. Только дёрнись!

И я дёргаться не стал. Стоял, разминал занемевшие кисти рук, морщился из-за колючих искорок боли, думал. Подумать было о чём, да…

– Шевелись, рыжий! – потребовал дылда. – Двигай!

– Где клюка?

– Обойдёшься! – отрезал бородач. – И так чуть колено, сволочь, не разбил!

Он ухватил меня под руку и потащил к приоткрытой двери. Дылда поспешно отступил в сторону, а рябой с арбалетом первым переступил через порог, развернулся и предусмотрительно взял оружие наизготовку.

Тычок в спину в спину оказался полной неожиданностью, и я едва не упал, влетел в комнату и навалился грудью на стол. Роль хромоножки изрядно утомляла, зато неожиданное исцеление должно было стать для лиходеев неприятным сюрпризом. Очень надеюсь на то, потому как больше надеяться не на что…

– Здесь слишком темно, – предупредил я.

Неровное мерцание масляного фонаря едва освещало небольшую комнатушку, в центре которой стоял стол, а к дальней стене притулилась кровать. Оттуда слышались сиплые хрипы, но разобрать детали мешал сгустившийся в помещении полумрак.

Дылда сунул дубинку за пояс и принялся зажигать свечи. Темнота отступила и стал виден человек на кровати, в чьём бледном словно мел лице почудилось сходство с мастером Хайнцем. Я аж скрипнул зубами с досады.

Ах ты сволочь! Братец арбалетный болт поймал, вот ты меня его подельникам и сосватал! Чтоб тебя бесы в Бездну живьём утащили!

– Вперёд! – скомандовал дылда, вновь вооружаясь дубинкой. – Не тяни, рыжий!

Удивительное дело, но разбойники относились к корабельному хирургу со всей серьёзностью; при таком раскладе одному с тремя было никак не совладать. Даже пытаться не стану, только покалечат.

Под пристальным взглядом отошедшего в угол арбалетчика я на одной ноге доскакал до кровати, ухватился за её спинку и возмутился:

– Мне бы сесть!

Бородатый верзила пинком отправил через всю комнату табурет; я поставил его на ножки, уселся и откинул одеяло с тихонько постанывавшего человека.

Как там его – Людвиг? Впрочем, неважно. Уже неважно. Не жилец.

Рана в боку покраснела и воспалилась, перина с этой стороны чернела засохшей кровью, но её натекло не слишком много. Болт почти полностью засел в пузе разбойника, наружу торчал лишь самый кончик пятки. При этом, насколько было видно, из спины острие не вышло.

И ещё от раненого тянуло скверной. Присутствие потусторонней силы было едва уловимо, и я даже засомневался, не почудилось ли мне оно. Но нет – не почудилось.

Забери меня Бездна! Спасён!

Норвейм был вотчиной ордена Пламенной длани и, дабы не привлекать внимания братьев-экзекуторов, перед поездкой мне пришлось избавиться от всей потусторонней силы. Сейчас я был лишён своих мистических способностей, но крупицы скверны могли изменить решительно всё.

Я потянулся к душе разбойника, попытался впитать потустороннюю силу и неожиданно для себя потерпел неудачу. Нечто незримое связывало скверну и удерживало на месте. Показалось даже, будто она находится вовсе не в душе раненого, а лишь охватывает ту противоестественным защитным коконом.