Ясмина Сапфир - Капля крови и море любви

Да… эта женщина не любила тратить время на разговоры о семейных дрязгах. Впрочем, я и сама их терпеть не могла. Всю свою жизнь. Старалась не вникать в бесконечные склоки мужниной родни. Мои же близкие давно почили. Может поэтому я и осталась без якоря…

…

Ближе к утру я привыкла к тому, как резко и быстро меняла тему Хейла.

Только что объясняла – в чем сложность чтения эмоций лемов, и вдруг вспоминала про Тала. Жаловалась, какой он мстительный и предупреждала, что с королем велфов нужно ухо держать востро.

Честно говоря, меня больше настораживала сама полукровка.

Было в ней что-то неуловимо неискреннее.

И даже не только и не столько в словах. В жестах, в оценках окружающих, во взгляде, в который я проваливалась, как в черную дыру.

Впрочем, этой ночью мне было не до Хейлы и ее странностей.

Все силы и внимание уходили на попытки управлять даром – то удачные, то не слишком.

Самым сложным оказалось работать с чувствами и мыслями велфов. Безразличные и холодные рассуждения я еще перехватывала, понимала, а вот эмоциональные… Они просто захлестывали, как штормовые волны в бушующем океане. И пока не то чтобы расшифровать послание, даже немного осмыслить его не получалось. Я задыхалась, голова раскалывалась, все тело ныло, болело, горело, а порой его и вовсе словно рвали на части…

А чего стоило блокировать такие «послания» велфов!

Казалось, на это уходит вся жизненная энергия. И еще минут пять ноги дрожали от слабости, а внутренности будто разрывала пустота.

К людям и котам я подключалась без усилий. Читала легко и обрывала связь тоже.

С лемами дела обстояли похуже. Я легко выделяла чувства и мысли каждого, отрезала тоже. Но вот с пониманием возникли серьезные трудности.

Лемы думали совсем не по-человечески, если можно так выразиться.

Как выяснилось, в голове людей и остальных рас вначале возникал образ, и в то же мгновение переводился в слова. Проще всего было перехватить именно его, потому что выражал свои мысли каждый по-своему. Одна и та же реплика могла отражать совершенно разные мнения, впечатления, сведения. Все зависело от интонации, а вот ее уловить у меня не выходило совершенно. Хейла утешила, что это наживное и посоветовала временно сосредоточиться на картинках.

Вскоре у меня начало получаться.

С людьми и котами все лучше и лучше. Только не с лемами и велфами. Лемов я решительно не понимала. В их мозгу роились неведомые образы, не похожие ни на что знакомое, более-менее понятное.

Велфы, как бы ни старалась, продолжали сбивать с ног сильными эмоциями, и в такие моменты я даже свои мысли и чувства узнавала с трудом.

Лучше всего получалось ставить блок. Через пару часов тренировок я создавала его почти на автомате, за считанные секунды.

И все же Хейла осталась довольна своей работой.

Когда за окнами забрезжил рассвет, и розовые кляксы расползлись по далеким облакам у горизонта, она похлопала меня по плечу и произнесла:

– Что ж. Ты отлично справляешься. Получше многих. Отдохни. Продолжим завтра, с самого открытия бара.

Не успела ответить, Хейла ловко спрыгнула с табуретки и, не прощаясь, по-английски ушла из заведения.

Вира налила мне большую кружку ягодного чая и предложила:

– Выпей и отдохни.

Более дельного совета сейчас мне не дал бы никто.

Голова была пустой и гулкой, в висках бешено пульсировала кровь, по телу разливались слабость и усталость. Казалось, прилягу на барную стойку и мигом отключусь, не взирая на неудобства.

Народ рассасывался, и клубный зал изрядно опустел. Людей в заведении уже не осталось.

Музыка стала тише, нежнее, медленней. Откуда-то пахнуло свежестью, хотя все окна оставались наглухо закрытыми. По залу поплыл приятный, цитрусовый аромат.

Две пары лемов кружили неподалеку от барной стойки в каком-то плавном, красивом танце, похожем на фигурный вальс.

Короткие, расклешенные юбки девушек взмывали в воздух, превращаясь в балетные пачки. Нескромному взгляду представали длинные, кукольно-тонкие, правильные ножки и крошечное белье. Мужчины лихо управлялись с партнершами, но выглядели почти безучастными к их идеальной красоте.

В углу, за синим столиком тихо перешептывалась троица котов. Даже не будь они мощными, косматыми и диковатыми на вид, я узнала бы эту расу без труда. По одним только движениям – текучим, но одновременно исполненным внутренней силы, резким, но одновременно грациозным.

Возле бара все еще толпился народ, жаждущий выпить напоследок.