Евгений Лобачев: Поход скорпионов

– И чем раньше, тем лучше, – поддержал меня Глаз.

– Тельцы придумали оправдание своим гнусностям, будто мстят нам за наши одежды, – пояснил я.

– Ваши одежды… А… – Варвар остановился взглядом на моей жилетке и штанах. – Они из коровьей кожи, не так ли?

– Конечно, – фыркнул я.

Варвар какое-то время помолчал, словно бы борясь с самим собой. Потом он эту борьбу, судя по всему, проиграл.

– А разве вы не могли бы шить свою одежду, например, из овечь… нет, э… из лошадиной кожи? – спросил он.

– С какой это стати? – резонно спросил Глаз, и варвар не нашелся, что ответить.

– Ладно, с тельцами все понятно… причем давно, – снова заговорил я. – На востоке наши соседи – Земля водолеев. Нормальные в общем-то парни, только слегка чокнутые. Пьют исключительно воду и не допустят ни капли вина на своей территории.

– Ясно. Остаются весы, с которыми вы граничите на юго-востоке, – блеснул познаниями Эписанф.

– Правильно, остаются только весы. Вот ты сам и ответил, почему тебе в этой харчевне не подадут белого вина, – усмехнулся я.

Варвар только непонимающе заморгал уже немного слезящимися глазами. Пришлось прочитать небольшую лекцию по купеческой науке.

– Белое вино к нам может попасть лишь через Землю весов, и весы прекрасно об этом осведомлены. Поэтому на нашей Земле белого вина могут отведать только приближенные к Сыну Скорпиона и еще несколько самых богатых купцов. Хочешь выпить белого – дешевле пересечь одну-две границы… Впрочем мы в долгу не остаемся.

– Что ты имеешь в виду?

– Бронза, – пояснил я. – В Земле весов нет гор, нет шахт, следовательно – нет руды. Бронзу они могут купить только у нас, а тут уж мы сполна отыгрываемся за их жадность.

– Ага, – глубокомысленно заявил варвар. – Только у вас, значит. Стало быть, весам тоже не очень повезло с соседями?

– Видимо, так, – согласился я и внимательней посмотрел на варвара. На какой-то миг мне показалось, что он… Да нет, показалось, конечно.

– У нас в Андронии растет превосходный белый виноград, и из него делают самые разнообразные белые вина, – задумчиво проговорил варвар.

– Ты, уважаемый, прибыл к нам с торговой миссией? – сдерживая смех, спросил я.

Представить себе Скорпиона, торгующего с Непосвященными, было так же нелепо, как мужчину на троне Дочери Девы.

– Я? – прямо-таки взвился варвар. – Я, Эписанф Гисидский, академик шести академий в шести славнейших полисах?! Ни я, ни мой прадед, ни прадед моего прадеда не опускались до уровня торгашей! Моя миссия… Да если ты хочешь знать, достопочтенный Бурдюк, моя миссия настолько важна…

– Наверное, выучить таблицу умножения? – с простодушным видом предположил я. Уж очень забавно горячился этот «академик шести академий».

Варвар прожег меня взглядом. Потом принял горделивую, как ему казалось, позу.

– Сомневаюсь, что вам что-либо скажут мои слова, но я, к вашему сведению, собираюсь лично посмотреться в Зеркало богов!

– Мы будем пить вино или нет? – спросил Глаз, которому весь этот разговор уже успел наскучить.

– Заткнись, Глаз, – попросил я.

Тихо-тихо попросил, но Глаз мгновенно заткнулся. Кровь в моих висках стучала в бешеном ритме. Я огляделся по сторонам. Как же громко говорит этот проклятый варвар… Нет, кажется, никому, как и Глазу, нет никакого дела до слов варвара. Кроме меня, тут никто… Разве что, быть может, Суслик, но его поблизости не было.

– Повтори-ка еще раз, Эписанф, что ты собираешься делать. Хотя нет, – я даже заткнул варвару рот ладонью. – Пойдем лучше отсюда и поговорим в другом месте.

Летопись Милька

Что ни говорите, а человеческое любопытство не ведает границ. Оно из тех чувств, что могут быть сильней голода и возбудительней, чем любовь. Иной, кажется, легко пожертвует жизнью, может быть, даже своей, лишь бы вызнать, чем таким занимается сосед, оставаясь наедине с собой, или, например, что подавали в прошлый праздник на пиру у столичного магистрата. Очень многие, знаете ли, обожают совать нос в дела, которые их совершенно не касаются, путаясь при этом под ногами и превращая даже высочайшую трагедию человеческой жизни и смерти в шутовской балаган.

Так случилось с моим другом в тот памятный день, когда, совершив свой величайший подвиг, подвиг, который обессмертит его и мое имя, он едва не пал жертвой праздных зевак. Да-да, тот самый Гиеагр, победитель Тысячи дев, укротитель Хшотского Тигра, человек, убивший ужасное чудовище – Дарвадскую каракатицу, что позволило жителям Побережья после столетнего перерыва вновь пускаться в плавание по волнам Свинцового моря. Герой, чей божественный трезубец укротил кровожадных монстров реки Ольрок и чьи руки вознесли к небесам Жало над храмом Скорпиона. Этот отважнейший из людей едва не погиб по вине ничтожнейшего из смертных, сапожника Башама, из пригорода Арзакены, столицы Земли стрельцов.