Андрей Белянин - Моцарт

– Ну-у, мы успели «посмотреть» фонтан у набережной, там, где три женские скульптуры, и дойти до большого храма Иоанна Предтечи. Вот и… на первый раз… всё.

– Вам обязательно надо посмотреть Волгоград! Здесь очень красиво: Мамаев курган, «Родина-мать», Музей боевой славы, панорама Сталинградской битвы, да мало ли… Где вы остановились?

– Пока здесь, – признался я.

– Вы очень приятный человек, Моцарт, – неожиданно улыбнулась Рита. – Красивый как никто, какой-то невероятно светлый и, наверное, очень добрый. Сейчас таких уже нет…

Снизу раздался требовательный стук в столешницу, показалась чуть покачивающаяся рука с пустой стопкой. Я долил Сильвии водки и опустил вниз ещё и ломоть хлеба, пусть хоть чем-то закусывает.

– Я оставлю вам свой номер телефона. Пусть ваша девушка позвонит, как вы проснётесь. Вот. – Она достала из сумочки что-то вроде самопишущего пера и быстро набросала на бумажной салфетке ряд цифр. – А мне, к сожалению, пора…

– Не слишком поздно?

– Да, уже почти два часа ночи. Но не беспокойтесь, я живу здесь недалеко. В крайнем случае всегда можно вызвать такси.

– Не стоит привлекать внимание, я попробую справиться сам.

– Мм… в каком смысле, вы о чём, Моцарт? – глянув на меня поверх очков, улыбнулась собеседница, а мою спину уже буквально жгли три пары глаз, и я прекрасно понимал, что это значит.

– Рита, у вас есть зеркало?

– Да, но маленькое, косметическое.

– Можно?

Я аккуратно взял из её рук плоскую серебряную коробочку, открыл и внимательно осмотрел почти пустую залу у себя за спиной. Посетители расходились. Трактирщик за стойкой протирал бокалы, два его помощника убирали со столов.

– Кто сидит вон там, за моей спиной?

– Там… – приподнялась девушка, вытянув шею. – Один мужчина за столом, и официанты убирают посуду. Всё. Три человека. А что?

– Там нет ни одного человека. Они все не отражаются в зеркале.

Я успел выхватить нож и развернуться на стуле ровно в тот миг, когда первый слуга трактирщика в белой рубашке оскалил отросшие клыки и кинулся на нас с жутким воем… почти сразу перешедшим в хрип, когда толедская сталь вспорола ему горло.

– Мама-а! – взвизгнула белобрысая, пытаясь вскочить и убежать, но твёрдая рука поймала её за короткий подол платья и утянула под стол.

Умница, девочка, соображает, когда надо не мешать.

– Какого хре… – взвыл хозяин заведения, но тот мужчина, что сидел дальше всех, вдруг в два прыжка метнулся к нему и, вцепившись в шею, свалил за стойку.

Второй слуга бросил на меня пылающий взгляд и вдруг резко кинулся лизать кровь убитого собрата, по-звериному рыча и причмокивая. Я без малейшей жалости вонзил нож ему в загривок, дважды повернул и бросился на помощь человеку за стойкой. Увы…

Бедолага лежал растерзанный на полу, а та тварь, что порвала ему гортань, скрылась через заднюю дверь. Охраны не было. Или сбежали, или в устав их службы входит пункт «никогда ни во что не вмешиваться». Я выскочил на улицу, по следам свежей крови ещё можно было бы попытаться догнать вампира, но…

– Господи, прости! Я убью его, даю слово, но сейчас мне надо уводить этих невинных девиц. Ты же знаешь, как силы Тьмы слетаются на запах смерти.

Мне пришлось вернуться и едва ли не силой извлечь обеих красавиц из-под стола. От увиденного Рите стало плохо, и Сильвия вывела её под руки, аккуратно заставляя ту прихлёбывать водку из горлышка и не забывая про себя, навек любимую. Нужно было уходить побыстрее, пусть наутро со всем этим разбирается городская стража. Она здесь есть, мы же видели двоих у фонтана…

Шли бодро. Пьяная (не в хлам, но весьма) герцогиня отважно распевала разбойничью черногорскую песню, где каждый куплет заканчивался строчкой «И спляшем на их костях!». Как дитя своего времени, она не боялась вида крови, считала, что мёртвый враг лучше живого, печатала солдатский шаг и не утруждала свою рыжекудрую голову далеко идущими планами больше чем на полтора часа вперёд. Ей наверняка было легко жить и не страшно умирать.

Рита оказалась иной. Судя по тому, что она едва не потеряла сознание при виде трупов вампиров, видеть кровь ей приходилось в лучшем случае порезав пальчик. А уж убивать точно не случалось никого, кроме, быть может, комара или таракана. Интеллигенция, что с них взять…

Мы практически тащили её на себе, она, спотыкаясь на ходу, с трудом указывала нам направление кивками головы. Два раза её стошнило. Один раз она просто ни с того ни с сего разревелась, пытаясь сесть прямо на землю. Я не умею утешать женщин, нас этому не учили, но Сильвия мигом влепила новой подружке пару пощёчин, тут же расцеловала в обе щеки, подняв и помогая идти. И ведь помогло отличнейшим образом!