Дмитрий Гаврилов - Смерть за смерть. Кара грозных богов

– Кто такие? За каким… в светлый Новград пожаловали?

От белозёрцев вперёд выехал Арбуй, ответил в том же ключе:

– Глаза протрите! Князь Полат, старший сын пресветлого Рюрика. По зову князя Олега прибыл, на сход.

Заслышав имя предводителя гостей, новгородцы поклонились, но не слишком учтиво. Проезд освободили не торопясь, будто несколько шагов в сторону – великий труд и одолжение одновременно. Арбую такое обхождение ой как не понравилось.

– Где князь Олег? – прогремел он.

С досадой отметил, как дрогнули и побелели стражи. Стало быть, имя Олега для них не пустой звук, уважают Рюрикова зятя поболе Полата. И гнева зеленоглазого мурманина опасаются куда больше, нежели неудовольствия белозёрского владыки.

«Что ж, тем лучше, – рассудил Арбуй. – Тем слаще будет победа!»

– Про Олега не ведаем, – отозвался один из новгородцев, поклонился куда учтивей, нежели прежде. – А остальные уже тут. И князь Вельмуд из Русы прибыл, и Валит от чуди – тоже.

– А наместником нынче кто?

– Да варяг один, ещё из Рюриковых. Рулав.

– Поверенный Олега, – усмехнулся Арбуй едва слышно.

Он развернул коня, важно вернулся к Полату. Прежде чем пересказать владыке и без того слышанный разговор, поклонился настолько низко, насколько позволял доспех. Вроде как пример землякам показал. Те заметили, побледнели ещё сильнее.

Пока отряд белозёрцев протискивался в ворота, стояли навытяжку, переглядывались. А заметив пленного, поразевали рты.

Новгородцы сбредались на улицы с такой прытью, будто приезд чужаков сопровождался пением вечевого колокола. Город пестрел от разноцветных одежд, полнился людским гомоном и восторженными визгами мальчишек. Эти, сбившись в стайку, помчались впереди белозёрских коней, благо отряд шёл неспешно.

Улыбки на лицах горожан сменялись недоумением и страхом, едва взгляды касались Розмича. Кто таков, простые новгородцы не различали, строили догадки. На самом подъезде к мосту в спину алодьского дружинника прилетел камень. Стражи видели, но неудовольствия, что пленника обижает кто-то, кроме них, не выказали.

Полат исподволь изучал строения – хоть и не был в Новгороде с позапрошлой весны, а понастроили с тех пор немало. Впрочем, эту его часть знал довольно неплохо, некогда она была отдельным городом – Славной, или же Словенском.

Когда Рюрик начал возводить на другом берегу Новый город, никто не думал, что он разрастётся и поглотит древнюю Славну. Между ними по-прежнему текла широкая река, но возведённый Рюриком мост соединял части подобно пуповине. Два города стали неразрывным целым.

Мост через Волхов – великая задумка Рюрика. Он стоял, как говорили, «на быках». Такой высокий, что любая лодья под ним пройдёт. Долгий мост – целых триста шагов, а то и поболе, на случай разлива. Ширина тоже знатная – можно торговые ряды возвести, а место всё равно останется. И для проезда, и для прохода, и для хоровода.

Как только выбрались с торговой стороны на берег, сооружение открылось во всей красе. Когда Полатов конь ступил на морёное древо, наездник мысленно дрогнул. Больно всё удачно до сей поры складывалось. Но сначала он, за ним и остальные, рядами въехали на ладно сбитую твердь, заполнив собою, таким образом, четверть великого моста.

Но, оказавшись ровно посередине, они потеряли всякое желание двигаться дальше. У съезда, на том берегу, грозными рядами высились словенские копейшики, все в бронях и при щитах, на которых даже издали можно было опознать образ лютого зверя.

– Назад, пока не поздно! – прошипел Арбуй, стараясь вывернуть скакуна, но белозёрцы, стоявшие с краю, мешали этому движению.

Он приподнялся в седле, оглянулся и поник.

Полат проследил за его взглядом.

Даже если каким-то чудом они бы разминулись друг с другом на мосту, съезд и там был надёжно перекрыт несколькими рядами словенских дружинников. Мало что вооружены до зубов, так пред собою ещё и заграждения из кольев выставили.

– Вперёд! Шагом! – бросил Полат и тронул коня.

Отряд медленно пополз дальше. Тогда ряды копьеносцев расступились, пропустив вперёд нескольких всадников, – они столь же неспешно выехали навстречу белозёрцам.

– Вельмуд?!

Полат стиснул кулаки, спина вмиг покрылась потом, в животе похолодело. Он натянул поводья, заставляя коня остановиться, вперил взгляд в узкое, как и у всех северян, лицо предводителя.

Князь Русы уже староват: борода в серебре, взгляд будто пылью припорошен. Но по-прежнему крепок в седле и смотрит, словно ястреб. Он заговорил первым: