Дмитрий Гаврилов - Смерть за смерть. Кара грозных богов

Розмич же повернулся к толпе и велел ближайшему воину:

– Помоги.

Тот перехватил ножны, позволяя алодьчанину вытащить меч, с грустью покосился на бессильную правую руку дружинника. В ответ Розмич оскалился и, отойдя на пару шагов, крутанул меч в левой руке. Толпа ахнула, а Полат заметно побледнел.

Зато Гудмунд боле не скрывал веселья. Распрямился, выпятил грудь.

– Обоерукий? – удивлённо спросил кто-то.

– Ага, – отозвался Олегов брат гордо. – Сам учил!

– Ты почему скрывал? – выпалил Полат. – Почему не сказал?

– А что, должен был? – ухмыльнулся Розмич. – Как говорит один мой знакомый: ежели человек не расхваливает направо и налево свои уменья, не значит, что безрук и бестолков. А ещё он говорит, что мы, словене, народ скрытный! Ужели ты, князь, этого не знал?

Их разделял всего пяток шагов, и вместо ответа Полат бросился в бой.

Из-за хромоты отскочить Розмич не успел, широкая полоса рассекла грудь. Дружинник даже не охнул – ответил коротким ударом, пропорол Полату бок. Тот стиснул зубы и снова ринулся вперёд, рубанул сверху.

В этот раз алодьский дружинник поймал удар. Звон железа слился с рёвом толпы, опьянил. Розмич пересилил Полата – тому пришлось отступать. И только резвость позволила князю уйти от ответной ласки – удара, призванного разрубить живот.

Тут он и смекнул – противника нужно брать ловкостью, как бы Розмич ни храбрился, а подбитая нога болит, долго дружинник не продержится. Налетел, осыпав поединщика злыми короткими ударами, заставил вертеться брошенным на сковороду ужом. Напоследок достал – резанул левую ногу, чуть выше колена.

Алодьчанин ответил обманным выпадом – удар, обещавший оставить Полата без ступни, пришёлся выше, прочертил ниже бедра кровавую полоску. Белозёрец коротко взвыл, отскочил на пару шагов и принялся кружить вокруг противника, изматывая бесцельным танцем.

Тот, впрочем, не потакал белозёрской хитрости, с остервенением бросился на врага.

Розмич не щадил ни Полата, ни себя. Почти не защищался, нападал вдвое чаще, нежели противник. Его поддерживали криками и свистом, каждый удачный выпад заставлял сторонников Олега ликовать. Звон мечей смешивался с людскими голосами, напоминал песнь.

И только самые искусные воины видели – дела плохи. Алодьчанин не пытается достать Полата всерьёз. Не бьёт – царапает. А означает это лишь одно: Розмич самонадеянно готовится провести единственный смертельный удар. Красиво, но бессмысленно, когда речь идёт о судьбе целого народа. Но Олегов дружинник смог…

Он выбил оружие из руки противника. Полат попытался отскочить на безопасное расстояние, но неудачно – запнулся, растянулся на земле. Розмич вмиг оказался рядом, приставил меч к горлу. Одно крошечное усилие, и Полат умрёт.

– Добей! – крикнул кто-то. Толпа подхватила призыв, мир взорвался остервенелым рёвом.

– За Ловчана, – прошептал Розмич. – За Вихрушу, Губая, Миляту. За Птаха. Смерть за смерть! – изрёк он твёрдо.

– Стой! – проорал Полат дурным голосом.

Толпа удивлённо притихла.

Поверженный не пытался заслониться или подняться, видел – бесполезно. Остервенение во взгляде Розмича – уже приговор, алодьского дружинника ничто не остановит. Но он всё-таки попытался:

– Ты не можешь меня убить! Я князь, а ты – всего лишь пахарь!

Слова пробили пелену бешенства, отрезвили.

Сколько раз Розмичу пеняли пахарским прошлым? Сколько раз приходилось стискивать зубы и терпеть? А теперь? Что делать теперь?

– Признай себя побеждённым, – прохрипел он. – И я, Розмич, сын пахаря, оставлю тебе жизнь.

– Розмич, не слушай его! – рявкнул кто-то.

– Добей предателя!

– Таким не место среди живых!

Розмич даже головы не повернул.

– Признаю! – выпалил Полат, сверля дружинника ненавидящим взглядом.

Алодьчанин замер, будто пытался осознать смысл сказанного. После всё-таки отвёл меч, процедил сквозь зубы:

– Что ж… живи, князь. Пусть смерть твоя будет скорой и бесславной.

…Розмич выиграл бой, но уходил побеждённым. Его поступок не одобрили, не поняли. В спину летели смешки и наставления – таких, как Полат, живыми оставлять нельзя! Враг залижет раны и убьёт обидчика, и новый поединок вряд ли будет честным!

Розмич и сам это знал, но… что сделано, то сделано. Он не жалел.

Он шёл прочь и не видел, как Олег приблизился к Полату, взял того за ворот. Не слышал он и тайны, поведанной мурманином:

– Рюрик покрепче тебя был, долго отраве сопротивлялся. А ты, Полат, не в отца – хлипок. – И в ответ на полный ужаса взгляд добавил: – Думал обмануть Судьбу? Избежать смерти? Как бы не так. Теперь на собственной шкуре испытаешь то, что присудил Рюрику, моей сестре и… сыну.