Сергей Аксу: Маяк Старого Галса

– Торбеллино! Вот так встреча, вот так сюрприз! – радостно пропел капитан пиратов, не веря своим глазам. – Настоящий подарок судьбы! Парни, срочно возвращаемся на корабль! Тут нам делать больше нечего! Сегодня у нас на фрегате большой праздник! Будет красочный фейерверк и море шампанского!

– Надо ему связать руки, как бы не сбежал! – прогудел басом суровый боцман. – Уж больно он прыткий малый!

– У нас нет веревки! – откликнулся Плешивый Карапузо.

– А ремень у тебя, дуралей, на что в штанах! – рявкнул Грозеро и залепил пирату увесистый подзатыльник. – Давай его живо сюда!

– Слушаюсь!

Карапузо, тяжко вздыхая, нехотя извлек кожаный ремень, придерживая падающие штаны.

Грозеро крепко-накрепко стянул тонким ремнем Торбелллино за спиной руки.

– Вот и прекрасно! А я-то дурак еще не хотел плыть в Ноузгей, на этот чертов турнир, помнишь, Чевалачо? – не умолкал, словно майский соловей, обрадованный неожиданной встречей Малисиозо.

– Угу, капитан, – прогудел из-за его спины погрустневший Чевалачо, которому нравился смелый парень, так нелепо угодивший в лапы капитана пиратов.

На палубу «Пари» высыпал весь разношерстный пестрый экипаж. Весть, что пойман личный враг капитана, облетела в одно мгновение все закоулки фрегата. Даже из камбуза выполз ленивый жирный кок Гютоно поглазеть на пойманного юношу.

– Долго же ты бегал, Торбеллино. Но учти, от меня не сбежишь, я тебе не Виоленто Беспалый, не Рабиозо с его бестолковыми агентами. От меня можно сбежать только туда, – Малисиозо, рисуясь перед окружающими, красноречиво указал пальцем на небо. Раздался дружный хохот, свист и громкое улюлюканье.

Торбеллино с грустью оглянулся в сторону берега приветливого города. Ему вспомнилась история, которая приключилась с ним во время парусных гонок. Тогда его тоже захватили в плен, но ему удалось бежать. Но в этот раз у него такой номер не пройдет: руки надежно связаны ремнем. Будь они свободны, он бы попытался захватить Малисиозо в заложники и после этого диктовать пиратам свою волю. Но, увы! Остается надеяться только на чудо.

– Ну ты и влип, парень, – услышал Торбеллино за спиной сочувственное бормотание помощника капитана. – Мой тебе совет: не зли Малисиозо, глядишь, смилостивится, останешься в живых.

Торбеллино в сопровождении Чевалачо и Карифано переступил порог капитанской каюты, где ему было все знакомо до мелочей. После его продолжительного отсутствия здесь кардинально ничего не изменилось, если не считать, что добавилась еще одна кипа толстых книг, огромный кованый сундук да старинная фарфоровая ваза. Малисиозо, покуривая сигару, обосновался в любимом кресле. В углу на подушке, с блестящими, как пуговицы, глазами, сидела Барабоська и радостно виляла хвостом. Болонка, почуяв знакомый запах, вскочила со своего места и бросилась с радостным визгом к пленнику.

– Ха! Смотрите, узнала своего любимого слугу! – поразился Малисиозо.

– Как не узнать, добрый малый так хорошо за ней ухаживал, на прогулки водил, все ее капризы и прихоти исполнял. Не то что теперешний, – попытался как-то сгладить создавшуюся ситуацию Чевалачо.

– Прекратить бунтарские разговорчики на моем корабле! – резко оборвал помощника капитан.

Связанного Торбеллино усадили на стул посреди каюты.

– Капитан, у вас, наверное, будет конфиденциальный разговор? Нам выйти? – спросил Чевалачо, надеясь втайне, что без посторонних капитан не будет слишком издеваться над пленником.

– Конфиденциальный? – Малисиозо подпрыгнул и удивленно стрельнул глазами на своего помощника. – Чевалачо, ты где умудрился нахвататься подобных словечек?

– От вас, мой капитан, – тихо промямлил Чевалачо, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, ожидая, что последует взрыв эмоций.

– От меня? – Малисиозо округлил глаза. – Ну, ладно, ступайте. Да прикажи Грозеро, чтобы экипажу из трюма выдал несколько ящиков шампанского. Сегодня у нас грандиозный праздник! Гулять будем всю ночь!

Довольные пираты покинули каюту.

– Ну-с, дорогой мой, рассказывай, кому ты еще, кроме разбойника Бласфемо, поведал о моей тайне, о сокровищнице, что у Колодца Циклопов? – задал вопрос «джентльмен удачи», взгромоздив ноги в пыльных сапогах на лакированную столешницу.

– Кроме Бласфемо, больше никому.

– А с какой такой стати, молодой человек, разрешите полюбопытствовать, вы раздаете чужие секреты направо и налево? – взвился Малисиозо.