Сергей Самаров - Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда

– Тогда кто же это? – спросил Большака задумчиво, но и ответил сам себе: – Хотя, кажется, я тоже могу предположить…

– Ты правильно предполагаешь, сотник. Это те силы, которые я боялся настроить против себя, – сказал Ансгар. – Но так удачно все сложилось, что они собрались и выступили против Дома Синего Ворона, и сделали это вовремя. Это плывут полные жажды мести сторонники ярла Свенельда из Дома Еталандов… Это мы нечаянно возбудили и подняли их…

– А кто возбудил и поднял вот это?.. – показал Овсень на небо.

Издалека, с полуночной стороны сплошной черной стеной надвигались тяжелые тучи, и ветер уже рвал их края, растягивая в разные стороны. Казалось, все пространство между морем и тучами сокрыто мраком, потому что солнечный свет не имел достаточно сил, чтобы пробиться к воде через шторм.

– Похоже, и на этот вопрос я могу ответить, хотя вы все сами понимаете, это… – сказал конунг Ансгар, – Гунналуг стремится себя обезопасить… Влияние на погоду – это самая сильная его сторона. Шторм накроет драккары в море… Хорошо, что рукотворные штормы не могут быть длительными. На длительный шторм надо иметь слишком много сил, а у Гунналуга их, как говорит наш друг Смеян, почти не осталось.

– И не самый длительный, кстати, может бед натворить. Значит, надо позвать драккары сюда, – громогласно провозгласил Большака. – Все-таки союзники и могут сгодиться… Во фьорде переждать непогоду легче… Я пошлю за ними свою ладью… Белун, когда они подойдут к проливу?

– Скоро должны подойти. Ладья едва успеет.

– Ладья быстро бегает, если постарается…

– Надо звать… – согласился Овсень. – Только нашего пленного ярла к другим свеям не подпустите, заткните ему рот и засуньте под палубу моей ладьи. Он слышал наши разговоры. Пусть Добряна посторожит его, и, если попробует освободиться от кляпа, она перекусит ему горло…

Волкодлачка, готовая выполнить любую команду отца, тут же оказалась рядом. И посмотрела на пленника, которого уже повели к трапу. Пленник команду слышал и тоже посмотрел на волкодлачку, но с тихим ужасом. Белые молодые зубы ярко сверкали на фоне красного языка. Ярл Этельверд не боялся погибнуть от меча, он не боялся утонуть в море, он не боялся принять мучения и пытки. Но бесславно погибнуть от клыков волчицы, не имея при этом ни малейшей возможности к сопротивлению, это было действительно страшно.

– А всем остальным времени не терять… Мало ли что у свеев на уме сейчас, и мало ли что потом взбредет… Лошадей и лосей разгрузить, ладьи на берег повыше, чтобы штормом не унесло, людям встать в боевой порядок. Если что, трудно будет, но, по крайней мере, не неожиданно…

Ладья Большаки без самого сотника, но получив инструкции, вышла к проливу.

– На всякий случай, – предупредил Овсень. – Стрельцы – в засаду по кустам. Первый час не показываетесь, но всех их ярлов держать под стрелой…

С полуночной стороны стремительно и грозно приближался шторм. Потому свейские драккары заходили в пролив стремительно, один за другим, и только на воде самого фьорда поднимали весла и снижали скорость, чтобы осмотреться. И не сразу направлялись к берегу, видя там четыре славянские ладьи, одна из которых только что пригласила их в это относительно тихое убежище. Ловушки они все же опасались, хотя при таком количестве драккаров эти опасения выглядели несколько странными. И подошли только после того, как пролив миновало десять драккаров. В основном это были небольшие лодки, только передовой был мощным боевым, сорокарумным, и Ансгару показалось, что он узнал драккар, который встретился им на Нево-реке, когда тот искал лодки ярла Свенельда. Впрочем, если драккар не вывешивает свои опознавательные знаки, то неопытный мореплаватель легко спутает один с другим, а Ансгару опыта мореплавателя пока явно не хватало, в отличие от того же сотника Большаки.

Ладьи русов стояли у самого удобного и самого близкого к проливу берега. Остановившись в кратковременном дрейфе в середине фьорда, свеи долго совещались, передавая, видимо, слова от одного борта к другому и дальше, одновременно дожидаясь, когда последние лодки минуют пролив, потом двинулись к полуденному берегу фьорда, где большие песчаные косы, намытые приливами, соседствовали со скалами, обнажающимися, кажется, только во время отлива. Решили, видимо, что встать в стороне будет надежнее. И это несмотря на свое значительное, просто подавляющее численное преимущество. Но флотилия, видимо, намеревалась сберечь силы для более важных дел, чем столкновение со славянами, которое ничего не могло им принести, кроме обязательных потерь.