Юрий Пашковский - Тени безумия

Иукена находилась в центре круглого зала с одним входом, но, несомненно, с несколькими тайными проходами. Упыри Малого совета сидели полукругом вдоль стен. Из шести кресел пустовало только одно – обычно занимаемое Первым Незримым. Глава Постигающих остался в храме, сославшись на неотложные дела.

Иукене доводилось слышать о Малом совете от Понтея. В конце концов, в планы определенных групп из кланов Сива, Татгем, Дайкар, Нугаро и Фетис входили замена всех членов совета и контроль над Лангарэем. Повелевающие кланов не знали о том, что задумали их вассалы, вернее, как говорил Понтей, «предпочитали не знать», чтобы в случае неудачи не пострадал клан. Что ж, в каком-то смысле план осуществился. По крайней мере, Сива, Нугаро и Фетис, раньше имевшие право голоса только в нижней палате Совета Идущих Следом, получили в свое распоряжение власть, превосходящую полномочия верхней палаты. В чем она конкретно заключалась, Иукена не знала, но Понтею верила безоговорочно. Он никогда не обманывал ее. Мог о чем-то умолчать или попросить отложить разговор – но никогда не обманывал.

Иукена прогнала непрошеные мысли. Не место и не время предаваться воспоминаниям. Особенно воспоминаниям, от которых становится больно, и душа наполняется горечью, проклятой, ненавистной горечью. И рада бы от нее избавиться, но не получается, никак не получается, потому что горечь отныне навсегда часть тебя, часть твоего существования…

Стоп. Хватит. Держи себя в руках.

Иукена украдкой огляделась. Двоих из Малого совета она знала. Остальных же видела близко в первый раз.

Варрон Отис Сайфиаил. Двухметровый белокожий громила в синем камзоле с золотистыми и серебристыми вставками. Висящий на цепи герб черен, на нем ничего не изображено. Долгое время клан Сайфиаил спорил с кланом Эльхар-Зиот за право иметь подобный герб. Эльхар-Зиот, чья Сила Крови именовалась Бездонной Мглой, вполне справедливо считали, что черная символика должна принадлежать им. В ответ Сайфиаилы обращали внимание на значение своего имени – «Беззвездная Ночь». Между кланами чуть не началась война, но вмешательство Первого Незримого остановило кровопролитие. Возможность вхождения в Малый совет оказалась более весомой, чем «беззаветная» преданность Эльхар-Зиот символу своего предка.

За сонным выражением лица Варрона скрывался необычайно острый ум. Его не стоило недооценивать. Враги Варрона могли бы рассказать, как совершенно проигрышную ситуацию он умудрялся обратить в свою пользу. Могли бы – но Варрон никогда не оставлял в живых посмевших выступить против него.

Несмотря на статус Гения Крови, Иукене с большим трудом удалось не отвести глаз, когда Сайфиаил бросил на нее короткий оценивающий взгляд.

Саамон Лурий Эльхар-Зиот. Щуплый и невысокий, с ног до головы закутанный в темно-голубой плащ клана. Он тих и неприметен, но это тишина и неприметность крадущегося во тьме убийцы, чьи покрытые ядом кинжалы не знают пощады. Хитрость Саамона не уступала уму Сайфиаила. На собраниях Совета Идущих Следом, а также на празднествах и молениях Ночи они подчеркнуто враждебно относились друг к другу, однако в Малом совете вражда кланов не мешала Саамону и Варрону действовать сообща.

Герба Саамона не было видно, однако Иукена знала, что символом Эльхар-Зиот является воронка черного смерча. Символ, предложенный Первым Незримым и принятый Повелевающим клана вопреки воле большинства подчиненных ему Высших упырей.

С момента появления Татгем в зале Саамон ни разу не посмотрел в ее сторону.

Тир Сайкар Нугаро. В его прямом взгляде Иукена видела отражение своего упрямства. Потомственный воин, на чьем счету была не только служба в прикупольном гарнизоне на особо активном участке Пелены, часто атакуемом порождениями Границы, но и работа в Истребителях, требовавшая не только боевых навыков, но и особого склада ума, которого у большинства упырей, к сожалению, не имелось.

На одежде Тира преобладали зеленые цвета. На гербе одинокий волк выл на луну. Нугаро неотрывно смотрел на Иукену, и его взгляд был, скорее, одобрительным.

Раваз Дэй да Фетис и Вазаон Нах-Хаш Сива тихо переговаривались. Ни дать ни взять – два старика, ведущих беседу о старых добрых временах. Раньше Раваз молодился, старался выглядеть подтянутым, но шесть лет назад бросил эту затею. «Молодость – для молодых», – сказал он, занимая кресло в Малом совете. Алый плащ наброшен на красный камзол. На гербе сжатый кулак пронзает небо.