Олег Фомин - Льдом и мечом

Тиморис уже рядом, подхватывает, вливает в инеевые губы сразу несколько флаконов зелья.

Два боя на двух аренах — большой огненной и малой ледяной — не уступают друг другу по накалу. Эгорд обрастает толстым льдом, весь в кольях, как элементал, размерами сравнивается с демонессой, Милита превосходит скоростью, когти и хвост разбивают корку, глыбы ледяного стекла с глухим звоном разлетаются в мелкие кубики и пирамидки, выбоина тут же заливается новым…

Эгорд волевым усилием приказывает ледяному забралу расступиться.

— Тебе не победить Зараха! — пытается вразумить. — Если Леарит из-за тебя проиграет, Зарах вернется и уничтожит мир!

— Плевать на мир! — Милита швыряет себя в Эгорда. — На всех вас! Мне нужен только Зарах!!

Воин-маг уклоняется, лицо вновь под маской льда, голос вибрирует, глухой и низкий:

— А когда-то тебе нужен был только Витор.

Милита взвывает, будто ее смертельно оскорбили, боевой раж демонессы усиливается.

За частоколом сосулек шипят всполохи от меча, Леарит перетекает по воздуху арены как призрак, время для которого движется иначе. Силуэт богини неугасающей вспышкой ускользает из-под кривых топоров Зараха, тот пылает в безумии, лупит всем арсеналом без разбора: обрушивает лапы с клинками, колет жалами, языки сплетаются в ловчие сети, чешуя по всему телу изрыгает зеленый туман отравы, а когда богиня проносится под колоннами ног — давит брюхом, шипы разламывают древние слои гнилого железа, а Леарит снова вверху. Лезвия крыльев ослабляют мелкими порезами, отсекают пучки языков, меч разит глубокими ударами.

Эгорд не дает Милите выскочить из-за стен, бьет редко, но прицельно, гибкость и проворность позволяют демонессе гасить выпады ледяных кулаков, но все же отлетает как пущенный из рогатки камешек, в полете отталкивается от стены и опять в атаку с разинутой пастью. Тиморис бегает по гребню стены, подстраховывает, черный плащ охотника мелькает туда-сюда рваным знаменем. Настает момент, когда его коса все же выручает — отбрасывает Милиту на дно арены.

Стена разбивается извне, из бутона осколков вываливается Зарах, точнее, обрубок — голова и часть груди. Здоровенный кусок мяса пропахивает борозду, оказывается прямо у ног Эгорда. Складки кожи сожжены, теперь это тонкие пленки пепла, словно черная бумага с оранжевой каймой, чешуя мерцает красным накалом, волокна плоти в ранах сварены заживо в горячем пару изжарившейся крови.

В проломе над ареной огня висит Леарит, такая же ослепительная, спокойная. Только аура света ярче.

Но Зарах еще жив!

Эгорд и надеяться не смел на такую удачу. Все-таки случилось то, ради чего шел от самого Старга, вот он — шанс прикончить убийцу Витора своими руками. Мир проваливается далеко-далеко, за горизонт, только Эгорд и корчащийся в муках Зарах.

Где же он?.. А, вот! Эгорд различает на почерневшей морде бугорок, острие меча поддевает ветхие остатки кожи… Да, это он — глаз. Почти слепой, никогда не видевший света из-за сросшегося века. Вряд ли Зарах может рассмотреть лицо, но Эгорду приятно думать, что мразь, лишившая Витора жизни, похитившая у Милиты душу, видит хотя бы человеческий силуэт и понимает, что этот человек сейчас вонзит в его голову меч.

Эгорд заносит клинок, ощущает всем существом каждое мгновение, словно пробует изысканное вино, смакует с наслаждением, запоминает…

За Витора!

За Милиту!

За всех близких, кто погиб в этой войне!

Позади вопль Тимориса, мир болезненно возвращается, Эгорд бросает взгляд за спину. Милита на вершине стены, держит Тимориса над собой за горло, коса под ногами, воин беспомощно барахтается, тщетно пытается разомкнуть хватку демонессы, лицо синее, задыхается, глаза лезут наружу.

Хвост Милиты оттягивается назад, как стрела в тетиве, целится Тиморису в лоб.

Перед глазами Эгорда кошмарное видение: точно так же болтался в объятиях Зараха Витор. А сейчас Зарах здесь, вот-вот подохнет своей смертью, но есть драгоценный миг — возможность убить, отомстить самому!

Бросает меч в Милиту.

Демонесса вскрикивает, с клинком в туловище падает за стену, не выпуская Тимориса.

Невероятная сила дергает Эгорда за ноги, тот валится ничком, изворачивается. Голени стиснуты толстым пупырчатым жгутом, одним из бесчисленных языков Зараха, Эгорд не успевает подумать о том, чтобы метнуть лед, как другие зеленые отростки впиваются в запястья, рычащая вонючая пасть заглатывает черной ямой, Эгорд тонет в тени, со всех сторон плотоядно копошатся языки…