Алексей Замковой - Майорат на двоих

Двое юношей, достигшие уже того возраста, когда их перестали воспринимать как детей, однако еще не называют мужчинами, размахивали палками, изображая бой на мечах. Высокая трава вокруг них вытоптана, словно здесь промчался табун лошадей, сочащаяся влагой земля превратилась в грязное месиво. Клац-клац – стучат палки.

– Фарри! Слов! – Голос не сдается. – Хватит палками махать!

Юноши похожи друг на друга почти как две капли воды. Придирчивый взгляд, конечно, без заминки отыскал бы в них различия, но никто не усомнился бы, что перед ним братья. Оба среднего роста, черноволосые. У обоих правильное, благородного овала лицо, которое лишь чуть портит немного крупноватый нос. Темные, почти черные глаза одновременно сверкают задором схватки и излучают настороженность, внимательно следя за соперником. Волосы у того, кто справа, чуть длиннее, чем у второго, еще немного – и достанут до плеч. Другой брат стрижен более коротко, зато может похвастаться небольшими усиками над верхней губой и короткой щетиной, тенью окутывающей скулы.

Запыхавшись после урагана ударов, так, впрочем, и не достигших цели, братья чуть отступили друг от друга, но «оружия» не опустили.

– Так, парни. – В голосе, зовущем их, послышалась нотка раздражения. – Если мне придется самому идти к вам…

– Дядя зовет, – тяжело дыша, произнес Слов, не отвлекаясь от плавно движущегося перед ним брата. – Надо ловушки проверить.

– Не раньше, чем я оставлю тебе такую же отметину, как ты мне только что. – На левом боку Фарри наливался большой синяк – след удачной атаки Слова.

– Бьюсь об заклад, что если мы сейчас же не откликнемся, – усмехнулся Слов, – то наши ребра украсит не одна такая отметина.

– Ты же не думаешь, что я позволю, чтобы у тебя было одним синяком меньше? – Фарри прыгнул к брату, занося палку.

Слов чуть отклонился в сторону, поднимая свое оружие. Клац-клац-клац – снова защелкало дерево о дерево. Длинный рубящий удар сверху вниз, которым атаковал Фарри, неожиданно сменился режущим – наискосок слева направо. Слов еле успел перестроиться, и его палка встретила палку брата всего в ладони от груди. Приземлившись, Фарри чуть присел и, будто освобожденная пружина, оттолкнулся ногами, всем весом наваливаясь на Слова. Тот, ожидая чего-то подобного, снова отступил, уйдя от толчка, и, развернувшись, оказался за спиной брата. Пинок под зад был не очень сильным, но, по инерции своего движения, Фарри покатился по земле.

– Милорд, вы смертельно ранены! – Слов отсалютовал палкой Фарри, который копошился в грязи, пытаясь встать, и захохотал: – Прямо в задницу!

– А вот я кому-то сейчас сам по заднице надаю! – Не дозвавшись братьев, дядя решил сам прийти к ним.

Смех мгновенно стих, будто его и не было вовсе. Слов и поднявшийся наконец-то с земли Фарри вытянулись перед дядей. Выражение лиц братьев было настолько невинным, что любой, кто не знал их, тут же усомнился бы, что они вообще могли в чем-то проштрафиться. Просто ангелы! Однако старый Алмостер Бровин отлично знал племянников. Знал он и это выражение, довольно часто посещающее лица Слова и Фарри. Особенно часто – Фарри.

Алмостер Бровин пребывал уже в том почтенном возрасте, когда большинство мужчин уходят на покой и коротают дни за кружкой пива, предаваясь воспоминаниям о минувших временах и обсуждению нынешних. Но это все не о нем. Старик напоминал корень дуба – чем старше становился, тем, казалось, выглядел крепче и жилистей. То же касалось и его характера. Если тело иногда уже подводило Алмостера Бровина – в чем он, следует сказать, отказывался признаваться даже себе самому, – то нрав его с каждым прожитым днем становился все жестче. И в этом не раз приходилось убеждаться братьям, когда следовало наказание за проступки и шалости, свойственные их возрасту.

Ни отца, ни матери Фарри и Слов не знали. Сколько себя помнили, единственным их родственником был Алмостер Бровин. Их дядя. Впрочем, они даже не знали, с чьей стороны он им родственник. Со стороны отца или матери? Алмостер Бровин никогда не говорил о прошлом их семьи. Любой другой счел бы это странным, но не братья, ведь так было всегда. Конечно, временами их снедало любопытство, но после первого же вопроса Алмостер Бровин всегда находил какое-либо «полезное занятие», которое напрочь отбивало желание интересоваться родословной. Постепенно так и повелось. Двое братьев вместе с дядей жили в самой глуши, почти рядом со Стеной земель Дома Вудакс. Промышляли охотой, рыбной ловлей. Время от времени спускались по реке в небольшую деревеньку, которая даже не имела названия, чтобы обменять добытые шкуры на вещи, необходимые в хозяйстве. И не задавали неугодных дяде вопросов.