Иван Иванов - Любовь и хоббиты

Вот вы спросите, на что я рассчитывал, когда перся сюда? И я отвечу – на его доброе сердце. Правда, правда, на сердце. У гнома бандитское прошлое, красный колпак, настоящая бульдожья хватка во всем, что касается дел Базы, но удивительно доброе отношение к страдальцам. Вот я и стоял по стойке смирно, ожидая, когда меня пожалеют и примут в агенты. Гном пожевал губами. Вздохнул и воровато глянул в мою сторону. А я тут как тут: улыбаюсь, первые слезы пускаю.

Шеф начинает ерзать.

Я – шмыгаю носом, дрожу губами и дергаю нижним веком.

Шеф трет глаз.

«Действует!» – понимаю я и продолжаю кривляться.

Шеф теребит ухо.

Привстает. Хороший знак.

– Ну что с тобой поделаешь…

Ага! Вот – первая трещинка. Мы, хоббиты, настоящие занозы: малы, незаметны, и фиг от нас избавишься. Думаю, главный наконец-то понял, с кем связался. Он еще раз густо вздохнул и задом полез со стульчика вниз.

Неужели я ДОБИЛСЯ?

По спине рассыпался жгучий озноб, в голову проникла мысль об окончательной и бесповоротной победе. Ури, братан, вот сейчас ты бы оказался кстати! Посмотрел, порадовался.

Хотелось обнять шефа, а затем крепко схватить за руки и вертеть, вертеть… Дождаться, когда засвистит сапожками, остановиться, устоять, не выронить, и закружить в обратную сторону.

Это, ребята, не хулиганство, а истинно хоббитское выражение признательности. Мы так поступаем. Хватаем без предупреждения, от избытка чувств и вертим, вертим, вертим ошалелого собеседника до полного взаимного окосения. Бывает, на крутом вираже ваши ноги подкашиваются, пальцы разжимаются… И он, хохоча, летит, сбивает с ног всех, кто случайно оказался рядом. Шум, гам, переполох, больница, гипс, а какие воспоминания на всю жизнь! Романтика.

– Хорошо, будем считать, ты меня уговорил, Боббер! – торжественно объявил шеф, выходя из-за стола. Он задумчиво сцепил пальцы на животе. – Так уж и быть, выпишу пробное задание…

Он долго смотрел на меня неподвижным взглядом и раскачивался с носка на пятку, оценивал. Сам жребий во плоти. Решалась судьба хоббита. Перламутровые рыбки в большом аквариуме тупо таращились то на меня, то на гнома.

Я не выдержал:

– Неужели, господин главнокомандующий, я встречу орды троллей и толпы орков? – сколько снов, сколько надежд было в этом вопросе! Хотелось рыдать от счастья.

Главный проникся идеей и даже прекратил раскачиваться. Вытянул губы, почмокал, словно пробуя на вкус новый сорт эля, но мысль его двинулась по другому пути, и начальник Базы вернулся в состояние маятника.

Я попытал счастья:

– Неужели, господин главнокомандующий, меня ждет битва против Дарта Вейдера и Звезды Смерти? – одно его слово, и я, не раздумывая (что характерно для хоббитов), брошусь в бой, а после боя под пафосную музыку приму награду от пафосной космической принцессы (как в «Звездных войнах»).

Но легким движением головы шеф похоронил и эту мечту. Он внимательно рассмотрел меня от бабушкиных носков до тоскующей по мылу и расческе головы, издал странный звук, похожий на мычание, которое я истолковал, как добрый знак. Слов решил не дожидаться:

– Ух ты!.. Вы ссс-серьезно? – голос мой вышел из-под контроля. – Ккк-колония ззз-звережуков-ллл-люддд-доедов?! – колени выплясывали, пульс убегал, в глазах искрило; где-то глубоко я знал – удача придет, но чтобы вот так, запросто… обалдеть.

– Полегче, полегче! Я обещал пробное задание, Боббер, – назидательно сообщил шеф напуская на себя важный вид, – оно дается не для того, чтобы избавиться от агента, пробное задание – это экзамен для новичков, так сказать, проба на вшивость, а твои предложения насчет войны с орками, Звезды Смерти и звережуков могут рассматриваться в качестве пожеланий на будущее. Миссии, о которых ты мечтаешь, чрезвычайно опасны.

– Ага! – осклабился я, продолжая в самых ярких красках представлять себя сражающимся против армии злобных скарабеев, в моем воображении насекомые размером с хоббитскую нору шагали прямо по космосу, стреляя лазерными лучами из глаз. Кру-у-у-у-уто!

– Вот и договорились, – успокоился гном, поймав, наконец, мою танцующую ладонь. Крепкое рукопожатие отрезвляло, признаюсь, для храбрости помимо полулитра колы пришлось уговорить три кружечки эля… Вот. Но что мне оставалось делать? На карту поставлено будущее! Любой хоббит на моем месте, в ясном уме и твердой памяти, поступил бы точно так. Я не вечный абонемент в столовку выпрашиваю, я выпрашиваю КАРЬЕРУ АГЕНТА.

– Успокойся, хоббит! – он тщетно пытался отцепиться от липкого хоббитского рукопожатия. – Хватит!