Юрий Иванович - Обладатель-сороковник

Так и не сказав о своём согласии вслух, но уже подразумевая его в последующих словах, Эшель попыталась разжалобить брата ещё в одном:

– Но ты не представляешь, как я буду скучать по этому дому, по всем вам, по этой своей комнате…

– Ещё как представляю! Поэтому разрешаю тебе приезжать сюда не только в выходные, но в любой день, когда тебе вздумается… Но! Только не в ущерб учёбе! И напоследок, так сказать, для гарантии и твоего спокойствия, – он подался вперёд и перешёл на заговорщицкий шёпот, – в первые дни постараюсь постоянно отправлять к тебе кого-нибудь в виде духа. Пусть присмотрят на первых порах и накажут самых оголтелых и наглых грубиянов. Уж подставить подножку или устроить ещё какую мелкую пакость наши сами будут рады. Ну а когда на «дежурстве» ведьмы окажутся, то тебе, наоборот, их сдерживать придётся от чрезмерного проказничества. Сильно запугивать активных хулиганов тоже не стоит, иначе без подруг и друзей останешься.

– Поняла… – кивнула сестричка. При этом очередные слезинки выпали из глаз. – Я постараюсь…

Кажется, она собиралась выплакаться, а взрослый брат для таких целей мало подходил. В данный момент Иван ощутил себя совсем не в своей тарелке, говорить умел, а вот прижать к себе малышку по-семейному и дать ей выплакаться не посмел. Зато быстро отыскал самый оптимальный выход из ситуации. Попросту позвал мать через её фантом, и та почти беззвучно проскользнула в комнату старшей дочери. Тут же прижала всхлипывающую мордашку к груди и принялась успокаивать:

– Ну что ты, моя хорошая! Что ты, моя красавица! Всё прекрасно, и не надо напрасно лить слезинки! – после чего шёпотом проворчала сыну: – Там ты отцу срочно нужен.

И обладатель поспешил прочь. Правда, в гостиной его и в самом деле ждал отец, восседающий за накрытым, причём весьма празднично, столом. Да не сам восседал, а с пятью остальными приёмными дочерьми, которые сидели притихшие и, поблескивая глазами, ждали, чем закончится строптивое поведение Эшель.

Но теперь уже Фёдор Павлович по внутренней связи через свой фантом надавил на сына:

«Давай присаживайся к столу! Всё-таки семья должна тебя хотя бы иногда и в такой обстановке видеть. А то девочки и так братца считают полумифическим созданием и ни разу ещё не видели, как ты ел. Докажи, что не святым духом питаешься!»

Пришлось соответствовать, несмотря на то что труба звала в бой и на свершение иных, не менее великих дел:

– О! Как у вас вкусно пахнет! А я как раз проголодался! – усевшись за стол, тут же потянул к себе салатницу. – Мм! Какая прелесть! И кто же это готовил?

Судя по хору голосов, раздавшихся в ответ, готовили все. И страшно этим гордились. А ещё несколько комплиментов, сделанных иным салатам и блюдам, окончательно растопили ледок насторожённости и некоторого чинопочитания, сложившегося в семье. Юные ведьмы наперебой хвастались, кто что умеет и какие рецепты знает, ну а уж в тарелку редкому здесь члену семьи накладывали со всех сторон. Минут через пять и мать с Эшель к застолью присоединились, и последующие полчаса пролетели, словно радостный и светлый праздник.

И даже заявление матери, когда уже начали вставать из-за стола, праздник не омрачило:

– Часа через два наша Эшель уезжает в Москву, надо будет ей помочь собраться.

И лучшим подтверждением, что в семье мир, покой и порядок, служила довольная и счастливая улыбка на личике пусть и невысокой, но решительной и отважной студентки одного из самых престижных вузов России.

Чем больше Ричард Кюден впутывался в ведущееся противостояние, тем большее ощущал беспокойство. И тем чаще его посещала неуверенность. Конкретно неуверенность в удачном исходе всего этого мероприятия.

Ну и досада прорывалась постоянно вместе с запоздавшим сожалением:

«Не так мне надлежало поступать! Не так! В первый же момент, как увидел Кулон-регвигатор, следовало действовать быстро и решительно. Просто забрать его и сматываться «скачками» из этой чёртовой России!.. Как она мне уже надоела… Тогда имелся прекрасный шанс оформить всё нагло и действенно. Чего это я настолько растерялся от лицезрения чуда, что даже соображать перестал?.. Ведь не было там в тот момент никакой «слепой зоны»! Не было! И Бонза там не был запасным телом! Своим основным рисовался… к тому же уже будучи совершенно бесфантомным отбросом общества… Неудачник-карапуз! И как я купился на его туманные речи? Поверил в его высшее гостеприимство?.. Тьфу ты! Ещё и на союз с ним пошёл… Сейчас бы роскошествовал в Австралии да набирался сил с этой чудесной подковы… А сейчас что? Приходится готовить финансовый удар по опаснейшему противнику и отгонять дурные предчувствия… Хотя мне-то точно ничего не будет. Чуть что серьёзное почувствую, сразу всё бросаю и уматываю отсюда со скоростью звука. Хм! Но увы – без Кулона… Наверняка уже меня бы здесь не было, если бы не эта цацка из иного мира… Да-с!..»