Тахира Мафи: Зажги меня (сборник)

– Что? – Кенджи начинает паниковать. – Но… как же вы…

– Все верно, – подтверждает его слова Касл. Взгляд у него глубокий и измученный. И еще напуганный. – Я сам слышал приказ. Они рассчитывают на то, что если сильно бомбить территорию, то все внутри «Омеги пойнт» разрушится само собой, и весь центр сложится, как карточный домик.

– Но как же так, ведь точное месторасположение «Омеги пойнт» никто не знает, это невозможно…

– Возможно, – вмешивается в разговор Алия. Я никогда еще не слышал, чтобы она говорила, и теперь удивлен ее мягким приятным голосом. – Они пытками выудили эту информацию у кого-то из наших.

– У тех, кто сражается сегодня на поле боя, – уточняет Иан. – Перед тем, как убить их.

Кенджи выглядит так, будто его вот-вот стошнит.

– Нам надо идти, – резко говорит он. – Надо вывести всех оттуда, всех тех, кого мы там оставили…

И только тогда до меня доходит весь ужас ситуации.

– Джеймс.

Я не узнаю свой собственный голос. В нем слышится и ужас, и паника, и страх, которые сейчас переполняют меня всего. Никогда раньше я не испытывал таких чувств одновременно и в таком количестве.

– Нам надо выручать Джеймса! – кричу я, а Кенджи пытается меня успокоить, но на этот раз я его не слушаю. И мне плевать, даже если придется отправиться туда одному. Я должен вывести оттуда своего брата.

– Пошли! – рявкаю я на Кенджи. – Надо раздобыть танк и как можно быстрее попасть в центр…

– А как же Джульетта? – спрашивает Кенджи. – Может быть, мы разделимся на две группы? Мы с Каслом, например, отправимся в «Омегу пойнт», ты можешь пока побыть здесь вместе с Ианом и Лили…

– Нет, я должен идти к Джеймсу. Я обязан быть там. Именно я должен быть там сейчас…

– Но Джульетта…

– Ты сам говорил, что Уорнер не убьет ее. С ней там все будет в порядке, по крайней мере некоторое время. Но именно сейчас они вознамерились взорвать «Омегу пойнт». И тогда Джеймс, да и все остальные, они же все погибнут. Надо немедленно отправляться туда…

– Может быть, тогда я останусь здесь и поищу Джульетту, а вы можете отправиться…

– С Джульеттой все будет в порядке. Ей сейчас ничто не угрожает. Уорнер ее точно уж не обидит…

– Но…

– Кенджи, пожалуйста! – Я в отчаянии и не могу больше ни о чем думать. – В «Омегу пойнт» должно отправиться как можно больше людей. Там осталось много народу, и они не выживут, если мы немедленно не бросимся им на помощь.

Кенджи долго и пристально смотрит на меня, потом согласно кивает.

– Вы сначала идите за Бренданом и Уинстоном, – говорит он Каслу и всем остальным. – Кент и я захватим танк и встретим вас здесь же. Потом мы как можно быстрее все вместе рванем в «Омегу пойнт».

Как только все выходят наружу, я хватаю Кенджи за руку:

– Если что-то случится с Джеймсом…

– Мы сделаем все возможное, я тебе обещаю…

– Мне этого недостаточно, я должен сам выручить его, должен немедленно отправиться туда…

– Ты не можешь в эту же секунду отправиться туда, – отрезает Кенджи. – Побереги свою глупость на потом, Кент. Сейчас, как никогда, ты должен сохранять хладнокровие и рассуждать разумно. Если ты сейчас рванешь в «Омегу пойнт», то ты погибнешь даже раньше, чем попадешь туда, и тогда спасать Джеймса уже будет некому. Если ты хочешь, чтобы твой брат уцелел, то должен сам оставаться живым.

Я чувствую, как у меня перехватывает горло.

– Он не может умереть, – срывающимся голосом говорю я. – Я сам не могу стать причиной его смерти, Кенджи, я не могу…

Кенджи часто моргает, сражаясь со своими собственными эмоциями.

– Я тебя понимаю, приятель. Но сейчас не могу так думать. Мы должны двигаться вперед…

Он еще что-то говорит, но я больше его не слышу.

Джеймс…

Боже мой!

Что я натворил.

Я не знаю, как нам всем удалось уместиться в одном танке. Восемь человек умудрились как-то сжаться, кто-то устроился на чьих-то коленях. Но сейчас на это никто не обращает внимания. Напряжение настолько велико, что стало осязаемым и тоже потребовало своего места в нашем танке. Я перестаю соображать.

Я стараюсь ровно дышать, стараюсь сохранять самообладание, но у меня из этого ничего не получается.

Самолеты уже над нами, и мне плохо, но так, что я не могу этого объяснить. Это глубже, чем мои внутренности, и больше, чем сердце. Это нечто ошеломляющее, напоминающее страх, который стал мною и надел мое тело, как старый костюм, и теперь ходит в нем.

Кроме страха во мне больше ничего не осталось.