Андрей Буревой - Одержимый. Драконоборец Империи

«Наверное, все дело в том, что от природы поразительно красивых девушек не так уж и много, – прагматично подумал я. – И от этого никуда не уйти. А магическая коррекция внешности здесь бесполезна. Она способна превратить любую страхолюдину в обычную девушку, неказистую – в симпатичную, а хорошенькую – в смазливую, но вот очаровательную – в редкую красотку, увы, уже нет. Бьются уже долгие годы мастера над этим казусом, лишающим их огромных прибылей, но сделать ничего не могут. Все вроде у них идеально получается, а стоит их работе появиться на людях, да рядом с природной красавицей очутиться… И сразу начинает бросаться в глаза некая неестественность облика, созданного с помощью магического вмешательства. Потому-то богатые леди такой коррекцией своей внешности и не злоупотребляют. И оттого девушки удивительной красоты, как Кейтлин или Энжель, все так же редки. Что бы последняя по этому поводу ни говорила».

После чего глубокомысленно заключил: «Главное, теперь одну из этих редкостных красавиц не упустить!»

И, во исполнение этого сделанного самому себе наказа, немедля отправился приглашать Черную Розу Империи на новый танец.

В общем, все шло просто замечательно. До поры до времени…

Мы с Карлом на некоторое время оставили дам, отправившись, как это принято говорить в благородном обществе, помочь своим друзьям. И медленно, но неуклонно, расшаркиваясь и здороваясь чуть ли не со всеми встречными и поперечными, продвигались через толпу к своей цели, расположенной в дальнем коридоре с правой стороны зала, когда баронет вдруг заметил с отчетливым недовольством:

– А этих-то кто пригласил?

– Ты о ком? – покрутив головой по сторонам, спросил я.

– Да вон, – легким кивком указал он в сторону какой-то компании, продвигающейся от входа. – Клив ди Браенс, граф Канупэ и Ралленберри, со своим извечным приятелем Ральфом ди Марсио, виконтом Жалье и подпевалами явился.

– И что с ними не так? – бросив на них мельком взгляд и не приметив ничего занимательного – аристократы как аристократы, – поинтересовался я.

– Да вечно от них одни проблемы, – поморщился Карл, продолжая продвижение дальше. И принялся на ходу меня просвещать: – Ди Браенс – жуткий доставала, совершенно не умеющий вести себя с дамами и при этом упорно считающий, что все они сходят по нему с ума. Никак до графа не доходит, хотя ему уже не раз и не два пытались втолковать эту очевидную истину, что его успехи на любовном фронте основаны не на том, что он такой неотразимый ловелас, а проистекают исключительно из богатства его семьи. Владеющей почти двумя третями железных рудников из имеющихся в Империи. А ди Марсио… Известный картежник, извечный бузотер и записной бретер. Лучший фехтовальщик столицы, а может и всей Империи. С полсотни дуэлей на его счету, и пока ни одной проигранной. С Кливом дружит с детства, а в последнее время они и вовсе неразлейвода. Наверное, оттого, что граф всегда своего проигравшегося в пух и прах приятеля деньгами выручает. Да и явно весело им вместе… Один достает приглянувшихся дам; чаще всего из впервые выбравшихся в свет красоток-провинциалок, совсем наивных и невинных, буквально навязывая им свою персону в качестве кавалера на вечер, да с ходу, без тени стеснения, начиная посвящать их в свои планы на совместную ночь. А другой… Другой охотно прикрывает дружка, подначивая на смертельную дуэль не имеющих против него и тени шанса парней – заступников девушек. Если таковые, конечно, обнаруживаются и предпринимают попытки оградить своих спутниц от откровенных домогательств со стороны Клива…

– Так, может, нам надо побыстрей делать свои дела и возвращаться? – малость обеспокоенно вопросил я, после того как бросил взгляд назад, на Кейтлин и остальных наших красавиц-леди. Они, конечно, отнюдь не провинциалки и не впервые вышли в свет, но… но мимо них очень трудно пройти, не привязавшись, какому-либо мужчине, даже не считающему себя ловеласом. Я бы вот так точно не смог.

– Что? – обернулся Карл. А когда догнал, о чем я толкую, успокаивающе махнул рукой: – А, нет, не надо. К Кейтлин они и близко не подойдут. Она еще пару лет назад максимально доходчиво донесла до одного графа мысль, что не хочет видеть ни его самого, ни его подарков, выставив однажды докучающего ей Клива за дверь. Дверь балкона на четвертом этаже особняка! Ди Браенс, говорят, тогда мало того, что грохнулся неслабо – чудо, что вообще остался жив, а не свернул себе шею, так еще полночи выдирался из зарослей вьющихся туанских роз, в которые угодил! – И коротко хохотнул: – Кейт в гневе, знаешь ли, внушает. И рисковать своей шкурой не хочет никто!