Джозеф Дилейни - Ошибка Ведьмака

Но когда я приблизился к ним, то немного успокоился: они по-прежнему стояли в тени голых деревьев и не пытались преградить мне дорогу. Я даже подумал, не кивнуть ли незнакомцам в знак приветствия, но потом решил, что лучше не обращать на них внимания.

Я почти миновал эту странную компанию и уже вздохнул с облегчением, когда вдруг услышал позади тихий звук, напоминающий звон упавшей на камень монеты.

Возможно, мой карман порвался и я потерял деньги? Но едва я повернулся, чтобы посмотреть под ноги, как один из мужчин шагнул вперед, опустился на колени и поднял что-то с земли. Он взглянул на меня, не вставая; на его лице появилась дружеская улыбка.

– Эй, парень, это твое? – спросил он, протягивая мне какую-то монету.

По правде говоря, я не знал, что ответить, но вопрос прозвучал так, будто я действительно что-то уронил. Я снял с плеча мешок, положил его на землю рядом с посохом и полез левой рукой в карман штанов, чтобы вытащить и сосчитать мелочь. Но тут неожиданно почувствовал, как кто-то решительно сунул мне в правую руку монету. Я взглянул на свою ладонь – и с удивлением обнаружил на ней серебряный шиллинг. Такого у меня точно не было. Я улыбнулся и покачал головой:

– Нет-нет, не мое.

– Ну нет, парень, теперь монета твоя. Ты только что сам взял ее у меня. Так ведь, ребята?

Его спутники решительно вышли из-под деревьев, и в груди у меня похолодело. Они были в военной форме и с заплечными мешками! Трое держали в руках крепкие дубинки, а один, с лычкой капрала, размахивал ножом.

В испуге я оглянулся на того, кто сунул мне монету. Теперь он выпрямился в полный рост, и я мог хорошо его разглядеть. У него было обветренное лицо, узкие жестокие глаза и два шрама – на лбу и правой щеке. Этот человек явно повидал в жизни много неприятностей. На его левом рукаве красовались нашивки сержанта, а на поясе висел короткий кривой нож. Я понял, что передо мной группа армейских вербовщиков. Война шла с большими потерями, и чтобы заменить тех, кто погиб в бою, вербовщики рыскали по всему Графству и силой принуждали мужчин и юношей идти в армию. Такие группы простые люди называли «пресс-бандами».

– Ты только что принял от меня королевский шиллинг! [1]Значит, ты согласился служить в армии, – сказал мужчина, смеясь неприятным, издевательским смехом.

– Но я не брал монету, – возразил я. – Вы сами сказали, что она моя, а я просто хотел проверить свою мелочь.

– Не надо оправдываться, парень! Мы все видели, что тут произошло, так ведь, ребята?

– Так точно, – согласился капрал, и они окружили меня, отрезая все пути к бегству.

– А почему он одет как священник? – спросил паренек, который на вид был моим ровесником или чуть старше.

Сержант снова засмеялся и поднял мой посох:

– Никакой он не священник! Разве ты не видишь, Тодди, – это же ученик Ведьмака. Ты трудишься с утра до вечера, еле-еле зарабатывая на хлеб, а такие, как он, приходят и забирают у тебя последние деньги за защиту от каких-то там ведьм. Вот кто он такой. И на свете полно дураков, которые им верят и готовы платить! – Он бросил мой посох парню: – Лови, салага! Ему эта палка больше ни к чему, а нам для костра сгодится.

Заглянув в мой мешок, вербовщик довольно улыбнулся:

– О-го-го! Радуйтесь, ребята, нам повезло – сегодня у нас будет ужин! Я же говорил: доверьтесь своему сержанту. Хорошо, что мы не стали брать его по пути в деревню, а взяли сейчас. Видите, не зря ждали!

Я был окружен и не видел никакой надежды на спасение. Однако мне случалось попадать в ситуции и похуже, даже спасаться от тех, кто занимался черной магией. Я решил запастись терпением и выбрать подходящий момент для побега. Поэтому и не сопротивлялся, когда капрал достал из сумки короткую веревку и связал мне руки за спиной. Потом он развернул меня лицом на запад и грубо толкнул. Мы быстро двинулись в путь; теперь мой мешок с провизией нес Тодди.

Почти целый час мы шли на запад, а потом на север. Я догадался, что вербовщики не знают короткого пути через холмы, но, конечно, не торопился сообщать им об этом. У меня не было ни малейших сомнений в том, что мы направлялись в Сандерленд-Пойнт: там меня наверняка посадят на корабль и отправят дальше, на юг, к линии фронта. Я также осознавал, что чем дольше мы будем в пути, тем больше у меня будет шансов сбежать.

А сбежать я просто обязан, иначе мне больше никогда не быть учеником Ведьмака.

Когда уже совсем стемнело и под ногами ничего не было видно, солдаты остановились на привал на поляне в чаще леса. Я был готов сбежать при первой же возможности, но меня заставили сесть на землю; один солдат остался на страже, а остальные пошли за дровами для костра.