Джо Аберкромби: Полкороля

– Обет дан!

Вот и все, и Исриун не спросили об ее мнении, равно как не спросили и Ярви. Похоже, здесь мало кого тревожит мнение королей. Уж точно не этого короля. Зрители, крепкая сотня, а то и больше, услужливо вскинулись хлопать. Мужчины – главы величайших среди домов Гетланда, с увитыми золотом пряжками и рукоятями мечей – в знак подержки лупили себя в широкую грудь увесистыми кулачищами. На другой половине зала женщины – в блеске умащенных волос, с ключами от усадеб на инкрустированных цепочках – пристойно постукивали пальцами по надушенным ладоням.

Матерь Гундринг размотала священную ткань, и Ярви вырвал оттуда здоровую руку, ярко-розовую, в мурашках. Дядя прихватил его за плечо и проговорил на ухо:

– Молодец! – Хотя Ярви просто стоял на месте да подпел следом несколько строк обета – едва ли осознанно.

Гости в ряд повалили прочь, и с гулким стуком Брюньольф затворил двери зала. Исриун и Ярви остались одни – перед богами, Черным престолом, грузом неясного будущего и целым океаном неловкого молчания.

Исриун осторожно потерла руку, в которой только что лежала ладонь Ярви, и уставилась в пол. Он тоже уставился в пол, и не то чтобы на полу имелось много занятного. Прочистил горло. Подвинул перевязь меча. Как ни крути, висит неудобно. Сдается, удобнее уже не станет.

– Извини, – наконец сказал он.

Она подняла голову, одним глазом сверкнув в полумраке.

– За что извиняетесь? – И, вспомнив, неуверенно добавила: – Государь?

Он едва не сказал – за полмужчины на месте мужа , но остановился на:

– За то, что моя семья передает тебя из рук в руки, как чашу на пиру.

– На пиру любой был бы рад ухватиться за чашу. – Она понуро улыбнулась. – Это мне впору просить прощения. Представьте меня королевой. – И она фыркнула, будто не слыхивала шутки глупее.

– Лучше меня представь королем.

– Вы и есть король.

Он опешил. С головой погруженному в свои изъяны, ему оказалось невдомек, что она могла зарыться в своих. От этой мысли, как часто случается при чужих невзгодах, он чуточку приободрился.

– Ты справилась с отцовским двором. – Он посмотрел на золотой ключ у нее на груди. – Забота не из простых.

– А королева управляет делами всей страны! Любой подтвердит: твоя мать – искусница, которой нет равных. Лайтлин, Золотая Королева! – Она произнесла имя, точно волшебное заклятье. – Говорят, ей обязаны тысячью тысяч услуг и за честь почитается стать ее должником. Говорят, у купцов ее слово дороже золота, ведь золото может упасть в цене, но слово твоей матери – никогда. Говорят, менялы с дальнего севера бросили молиться богам и вместо них поклоняются ей.

Девушка говорила все быстрей, и прикусывала ногти, и тянула себя за пальцы, широко распахнув глаза.

– Ходит молва – она несет серебряные яйца.

Впору расхохотаться.

– Вот это, я вполне уверен, неправда.

– Зато она выстроила зернохранилища, и велела прорыть каналы, и отдала под плуг новые земли – и теперь у нас больше не будет голода, когда люди тянули жребий, кому искать житье за морем. – Пока Исриун говорила, ее плечи ползли вверх и теперь сжимались вровень с ушами. – Со всех концов света люди стекаются торговать в Торлбю. Город утроился – даже пришлось пробивать стены, и твоя мать выстроила новые, а потом пробила и эти.

– Да, но…

– Я знаю про ее великий замысел – чеканить все монеты единым весом, и эти монеты разойдутся по всем краям моря Осколков, и ее лик на монетах сделается обеспечением каждой торговой сделки, и она станет богаче самого Верховного Короля в Скегенхаусе! Неужто… я ? – Плечи Исриун поникли, она щелкнула ключ на груди, и тот закачался на золотой цепочке. – Как, такая, как я? ..

– На все найдется свой способ, – Ярви поймал ее за руку, прежде чем остатки ногтей снова попали на зубы. – Мать и будет тебе помогать. Она же твоя тетка!

– Она станет помогать – мне ? – Вместо того чтобы вывернуться, она привлекла его ближе. – Могучим воином был ваш отец, но ведь верно: из двух родителей он наводил на сыновей меньше страху?

Ярви улыбнулся, не отрицая сказанное.

– Тебе зато повезло. Дядя всегда спокоен, как лесной пруд.

Исриун бросила на двери пугливый взгляд.

– Знали б вы отца так, как я.

– Ну тогда… тебе помогать буду я. – Полутра он продержал ее за руку, и та казалась снулой рыбиной в его занемелой ладони. А теперь совсем другая – прохладная, сильная и очень-очень живая. – Не в этом ли суть женитьбы?