Миа Тавор - Созвездие Волка. Блуждающая во тьме

Желтые стали еще тише и выглядели более забитыми и задерганными, чем в первом семестре. Многие из них откровенно боялись ходить в столовую и предпочитали оставаться без обеда, чем попасться под горячую руку красным, которые теперь были вовсю увлечены тренировками и предстоящим состязанием. Из слов миссис Джеймс и пояснения Уилла следовало, что не все из них смогут попасть в участники, поэтому каждый старался выделиться как может.

Один раз я с ужасом наблюдала, как ученица в желтой форме подошла к буфету и начала вымазывать себе все лицо и волосы шоколадным тортом. Куски крема падали на ее одежду, но, вместо того, чтобы прекратить, она жадно, почти фанатично слизывала их прямо с рук и продолжала водружать на голове целую гору из смятых коржей. Двигалась она словно зомби, пока красные надрывались от смеха.

В недоумении я перевела взгляд на Уилла. С каменным лицом он кивнул в сторону одного из старшеклассников в красном, который встал и не отводил от нее сосредоточенных глаз, пока его дружки покатывались от разбирающего их смеха. Его глаза полыхали чуть заметным голубоватым пламенем, как у мистера Честертона тогда в подвале, когда он управлял лисой. Только сейчас глаза у его жертвы были голубые. Это продолжалось еще несколько секунд, пока не вошли учителя и не велели ему прекратить. Придя в себя и оглядев свои руки и одежду, девочка заплакала и под дружный гогот красных выбежала из столовой, прикрывая выпачканное лицо руками.

Управляющий ей до этого парень сел как ни в чем не бывало. Красные помладше сгрудились вокруг него, выпрашивая советы для тренировок, а потенциальные соперники громко хвастались, что могут показать фокусы не хуже. Меня охватили гнев и отвращение. Я поискала глазами Майка – несмотря на то, что он тоже мог принять участие в соревновании, его в том окружении не было. На миг меня захлестнуло облегчение, но я тут же разозлилась на себя: даже если я ни разу не видела, чтобы Майк принимал участие в подобных издевательствах, это не значит, что он лучше своих однокурсников. В конце концов он, как они все, тренируется в подвале. И мне даже думать не хотелось, что там происходит.

– Почему учителя это позволяют? Неужели им недостаточно того, что они тренируют на них свою силу, а потом заставляют принимать участие в этом жестоком соревновании? Почему хотя бы в остальное время не оставить их в покое?

Несколько секунд Уилл молча смотрел в свою тарелку.

– Директору все равно. Когда он появился, то многое здесь стало по-другому… Намного хуже, чем прежде. Если и есть учителя, которые этого не одобряют, то они просто молчат, – зло проговорил он. Каждый раз, когда мы обсуждали эту тему, на его лице появлялась непроницаемая маска, которая была мне уже хорошо знакома и которая так поразила меня в мои первые дни в этой школе. Но иногда сквозь нее у Уилла все же прорывались истинные чувства, и это мне все больше и больше в нем нравилось. Хоть он умел хорошо скрывать свои эмоции и вел себя так же отрешенно, как остальные ученики в синей форме, я видела в нем зачатки внутренней борьбы, и мне хотелось, чтобы настоящий, искренний, справедливый Уилл победил. И я поклялась, что сделаю все, чтобы это случилось.

На очередном уроке биологии все было, как прежде: озадаченные ученики совершенно не понимали, что от них требовалось и как нужно было налаживать связь со своим животным, и от этого ужасно нервничали. Учитель тоже не спешил им помогать, заметив, что природное умение должно само проявиться в контакте с животным, и советовал набраться терпения. Однако моих одноклассников это никоим образом не успокаивало. Они тужились и пыхтели перед клетками, изо всех сил надеясь заставить своих животных что-то сделать (или хотя бы успокоиться), но получали только собственные раскрасневшиеся и вспотевшие от потуги лица. Вопреки всему, только Джин казалась совершенно спокойной. Она меланхолично наблюдала за своим свернувшимся в калачик ежом, даже не пытаясь хоть немного попыхтеть, как остальные.

– Мистер Честертон, почему те, кто носит синюю форму, начинают тренироваться, только когда им стукнет пятнадцать лет? Вы сказали, что красные тренируются всю жизнь, поэтому к соревнованию уже умеют управлять большими животными и даже… людьми, – выдавила я, хотя это далось мне с трудом. – Было бы честно, если бы и синим позволяли начинать тренироваться раньше.

Учитель с сожалением покачал головой.

– Я с тобой полностью согласен. Но, к сожалению, есть одна загвоздка, перед которой мы бессильны. Иначе, поверь, я бы сделал все, чтобы они тоже могли развивать свои способности с самого детства.