Вера Петрук - Последний Исход

– Ого, – присвистнул Цуф. – В жизни бы такого не придумал. А что ты еще знаешь о серкетах?

Вопрос был интересным. Арлинг ровным счетом ничего не знал о Скользящих, которых они встретили в Пустоши. Эти серкеты поклонялись Нехебкаю, слепо подчинялись настоятелю и отмаливали греховные мысли хождением вокруг подземного озера. Они ничем не отличались от жрецов Амирона в его далекой родине. Но халруджи кое-что знал о других серкетах, тех, о которых рассказывал ему иман и которыми он грезил многие годы ученичества в Школе Белого Петуха.

Вслушиваясь в звук воды, омывающей его ступни, Регарди медленно произнес:

– Серкет царствует над суеверием и спокойно идет во мраке, опираясь на посох, закутавшись в плащ и освещая себе путь лампой. У него нет ни сомнительных надежд, ни бессмысленного страха, ни неразумных верований. Его лампа – это знание, плащ – скромность, посох – символ его силы и смелости. Он знает тайны будущего, смеет в настоящем и молчит о прошлом. Ему известны слабости человека. Его можно увидеть печальным, но никогда унылым или отчаявшимся. Он может быть бедным, но никогда униженным или жалким, он может быть преследуемым, но не устрашенным и побежденным. Он помнит об изгнании. Он познал себя и отказался от гордости.

Помолчав, Арлинг добавил, чувствуя, как в груди загорается огненный шар тоски по учителю:

– А еще серкет – это армия одного человека. Такая армия подобная льву и гиене, песчаной буре и ветрам-теббадам, грому и молнии. Потрясающая и таинственная, она внушает благоговейный страх всему миру. Однажды встретив, ты можешь полюбить его больше, чем себя. И отдать ему свою жизнь.

Они еще немного посидели в молчании, после чего Цуф ушел спать, чтобы набраться сил перед очередным порогом – завтра ему предстояло рассказывать серкетам о лампе, плаще и посохе. Понимая, что наболтал лишнего, Регарди не испытывал чувства сожаления. Ему нужно было произнести эти мысли вслух, чтобы понять, что именно сделал Подобный с серкетами. Возможно, раньше каждый Скользящий из Пустоши и был подобен армии одного человека, но войну с Подобным серкеты проиграли.

Завтра предстоял тяжелый день не только для Цуфа. Время истекало, Аджухам поправлялся, а силы имана могли быть на исходе. Завтра, после того как Цуф пройдет – или не пройдет – свой порог, Регарди проникнет в ту комнату, усыпив охранника. Дороги назад уже не будет. В плане было столько дыр, что через них можно было разглядеть даже холмы его далекой родины, но Арлинг решил, что медлить больше не станет. Оставалось предупредить Сейфуллаха. И хотя в голове противно звенела мысль о том, что в случае его провала Аджухам оставался незащищенным, халруджи уверенно прогнал ее. Все получится.

Но в тот вечер случилось еще одно событие, которое заставило его в очередной раз изменить планы.

Направляясь в комнату к Сейфуллаху, Арлинг столкнулся с Веором, который его искал.

– Мастер Амру, – официально обратился он, и Регарди забеспокоился. Серкетам было еще рано что-то подозревать.

– Настоятель Бертран приглашает вас позавтракать в его покоях в башне. В случае вашего согласия я приду за вами утром.

И хотя Арлинг думал, что готов к неожиданностям, такого поворота событий он не ждал. Приглашение на совместный завтрак с настоятелем могло быть чем угодно, но умело расставленной ловушкой он бы его не назвал. Если бы Скользящие хотели убить его, то сделали бы это давно – подложив в пищу яд, обрушив на него камни в пещерах, столкнув в озеро там, где он бы не выплыл. Удобных случаев было множество. Оставалось надеяться на внезапное везение, вызванное любопытством главного серкета к чужестранцу. Вряд ли в Пустошь приезжало много драганов.

– Передайте настоятелю, что я с великой благодарностью принимаю его приглашение, – произнес Арлинг, кланяясь Веору. На том и расстались.

«Началось», – подумал Арлинг, направляясь в комнату Аджухама чтобы рассказать ему о неожиданной удаче. Возможно, ему удастся освободить имана без лишней крови, которая обычно сопровождала его по жизни. И хотя Регарди никогда не признался бы себе в этом, очевидным было одно – он устал от смерти, и надеялся, что она устала от него тоже.

***

Арлинг медленно поднимался за Веором по лестнице и думал о наставлениях Аджухама. Они были странными. «Знаю, зачем он тебя пригласил, – ворчал Сейфуллах. – Не касайся его рук, не кланяйся три раза подряд и не вздумай трогать себя за щеки». Что Аджухам знал о серкетах, чего не знал Регарди, выяснить не удалось. На прямые вопросы Аджухам отвечать отказался, заявив, что не собирается разжевывать очевидные истины. Не став настаивать, халруджи оставил кучеяра в весьма хмуром расположении духа.