Наталья Соколова: Ведьмочка в дебрях *nix или программистка поневоле

странного вида с крышкой и ручкой.

– Погодь, Лика, сейчас принесу, что надо, и наведём тут порядок. Принимать гостей в такой грязи не хорошо, стыд, срам и позор хозяйке, вот что это такое! Денису Ксенофонтовичу надо все бумаги на заселение оформить, а дело это не быстрое. Сейчас мы тут быстренько приберёмся, приведёшь себя в приличный вид и перекусишь. Денис, заполни пока бланки, а она подойдёт и подпишет, что надо, как только освободится.

– А, ты, как всегда, решила проконтролировать ситуацию до мелочей, Стёпушка? – добродушно рассмеялся комендант, его серые глаза лукаво сверкнули, а Степанида даже смущённо порозовела, бросив на мужчину недовольный взгляд. – Всё, всё, не надо так сердито зыркать на меня. Второй раз шваброй по спине как-то не хочется схлопотать! Твоим именем уже и так уже подростков пугают в больнице, чтобы не бедокурили сильно!

Степанида Артемьевна, авторитетно бубня себе под нос, но, так, чтобы слышали все:

– Все вы одинаковые, толку с вас мало! – вручила Лике веник и велела подмести пол.

– Поторапливайся, девонька, Марина Олеговна просила, чтобы всё уже сегодня было в порядке. Не хотелось бы, чтобы у неё были проблемы из-за тебя.

Через полчаса их стараниями комната, наконец, обрела живой вид. Старушка довольно осмотрела плоды их трудов и велела девушке отправляться в душ, потому как «она грязна, как хряк на заднем дворе». Лика послушно прихватила полотенце и мыльные принадлежности и выскользнула за дверь.

Когда она вернулась, Степанида Артемьевна помогла ей высушить волосы полотенцем и принялась показывать несколько нарядов, которые она для неё подобрала. Спорили они долго и со вкусом. Особенно ведьмочку возмущало непонятное нижнее бельё с незатейливой вышивкой.

– Я это не одену! – гневно топнула ногой Лика с ужасом пялясь на произведение сумасшедшего портного, который явно находился на излечении тут же. – В этом из комнаты я не выйду, ещё в своём уме! – безапелляционно прорычала девушка.

Старушка снова закатила глаза, сделала несколько глубоких вздохов и ещё раз объяснила, что это обязательная нижняя одежда для любой уважающей себя девушки.

– Я не помню, как это одевать! – наконец, нехотя, призналась она.

– Мда, тебя, похоже, слишком сильно по голове шандарахнули! Сейчас я тебе помогу. Размер подошёл! – довольно пробубнила себе под нос старшая нянечка, поправляя перевернувшуюся бретельку. – Теперь ныряй в платье, молнию на спине сейчас застегну.

Когда Лика подошла к зеркалу в коридоре, чтобы заплести волосы в косу, она себя не узнала. На неё смотрела особа в легкомысленном платье в мелкий цветочек. Юбка на ладонь не доходила до коленей. Широкий пояс подчёркивал талию. Даже не смотря на то, что косметики у неё не было, выглядела она довольно хорошо. «Если бы я в таком виде появилась на празднике, меня бы придушили. Как они это носят»? – с лёгким недоумением подумала девушка. Привычным было только глубокое декольте, но с этой странной вещицей оно смотрелось ещё соблазнительнее, чем всегда.

– Хорош у зеркала вертеться, Лика! Денис Ксенофонтович уже, наверно, совсем извёлся, ожидая таких милых барышень! – авторитетно заявила Степанида Артемьевна, с довольным видом оглядывая со всех сторон преобразившуюся подопечную. – Пошли уже, егоза. Тебе хоть нравится обновка?

– Очень, Степанида Артемьевна, но я не привыкла к таким коротким юбкам.

– Нечего молодой девке расхаживать в портках! – проворчала старушка, схватила Лику за руку и потянула за собой.

Спустя десять минут они оказались в маленьком кабинетике на первом этаже общежития.

– Мда, Стёпушка, Стёпушка, умеешь ты в шок ввести! Если ты даже нашу амнезийную принцессу в порядок привела, то, что тебе до больничных сорванцов! Присаживайся Лика, тебе надо подписать документы, – старичок бросил восхищённый взгляд на девушку, положил перед ней стопку листов и протянул ей ручку.

Потом он присел рядом со старшей нянечкой на диван для посетителей, и они стали о чём-то негромко беседовать, не мешая девушке разбираться с бумагами.

Ведьмочка страдальчески посмотрела на вторую половину бумажной кипы: «Небо, чем я тебя прогневила, что ты так жестоко караешь меня? – она почти не чувствовала пальцев, держать странное стило было очень неудобно. – Читать-то я могу, кто бы ещё писать научил. Надо попросить Степаниду Артемьевну помочь, признавшись, что навык письма пропал вместе с воспоминаниями о прошлом». Через полчаса она закончила возиться с бумажными листами, отложила ручку и разогнула ноющую спину.