Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет

Иногда мне казалось, что в его глазах, обращенных на меня, проскальзывают искорки теплоты и расположения, но в следующее мгновение он опять был дерзок и общался на грани вежливости.

Он никогда не обратит внимания на такую девушку, как я. Ничем внешне я не отличаюсь, да и внутренним миром не блистаю, а уж когда он рядом или – того хуже – начинает язвить, я вообще напоминаю растение. Сразу теряюсь, будучи не в состоянии подобрать веские слова или достойные аргументы. Но может быть… может быть, чудо все-таки станет реальностью?..

– Ольга! – послышался шепот подруги.

Повернувшись, увидела, что она наклонилась ко мне.

– Прекрати так пристально смотреть на Разинского. Это уже выходит за рамки приличий.

– Я ненастоящая барышня, – улыбнулась я в ответ, но взгляд отвела, устремив его на сложенные на коленях руки.

Ненастоящая… Может, в этом и состоит причина, почему он не обращает на меня внимания? Но рано или поздно он ведь женится… М-да…

Что-то тошно стало, грудь словно сдавило. Поднявшись, я извинилась перед высокопоставленными гостями и, отговорившись тем, что не очень хорошо себя чувствую, собралась выйти.

– Разинский проводит вас, – с тревогой поглядывая на меня, сказал князь.

– Может, Джеймс… – неохотно начал Разинский.

– Алексей! – с раздражением воскликнул глава Лемнискату.

Мне стало еще неприятнее, и я, не ожидая окончания спора, направилась на балкон. На душе было так противно, что, казалось, тошнотворные ощущения перекинулись с груди на голову.

На балконе я была одна и, положив ладони на витые кованые перила, вгляделась в вечернее небо. Звезды зажигались и мерцали на постепенно темнеющем небосводе, ветерок тихо шевелил сиреневую в сумерках листву на деревьях. Пока еще на улице тепло, но скоро осень полностью вступит в свои права.

– Может, вернетесь в зал и развлечетесь там? Потанцуете? – неслышно подойдя ко мне, предложил Алексей.

Ему неприятно находиться рядом со мной, я для него в тягость.

– Нет, я хотела бы побыть одна. Пожалуйста.

На душе скребли кошки, хотелось побыстрее вернуться в Цитадель.

– Ольга, вам что, действительно плохо?

– Действительно? – криво усмехнулась я.

За спиной повисло молчание.

– Не бойтесь, Алексей, я не лишусь чувств. Вообще никогда в жизни в обморок не падала. И пожалуйста, оставьте меня, – резко произнесла я.

– Действительно, господин барон, идите. Если что, я помогу нашему творцу, – послышался еще один мужской голос, немного приглушенный и хрипловатый.

Обернувшись, я заметила невысокого сухощавого мужчину с пышными усами и пронзительным взглядом. Председатель Государственного совета Российской империи.

После его прихода мне явно полегчало. Во-первых, хмурый Разинский, откланявшись, ретировался, а во‑вторых, само присутствие такого неординарного человека вытеснило если не неприятные эмоции, то неприятные мысли точно.

– Может, вам лучше поехать домой, госпожа Орлова? – мужчина приблизился и остановился рядом со мной.

– Нет, спасибо. Я сейчас подышу свежим воздухом – и все пройдет.

– Не обижайтесь на Алексея Михайловича. Он, несмотря на все старания, очень неотесан.

После этих слов собеседник мне сразу разонравился.

– Думаю, господин барон просто испытывает ко мне неприязнь.

– Может быть, – усмехнулся сановник и спросил прямо: – Мадемуазель Ольга, вы сегодня сидели в комнате с крайне отрешенным видом, и я засомневался, слышали ли вы наши слова?

– Да.

– Просто работа творца очень важна, от нее зависят судьбы людей, и важно, чтобы все понимали…

– Если вы желаете, я могу процитировать вам все, что было произнесено в той комнате.

– Не стоит, – улыбнулся вельможа. – Я рад, что ошибся.

Я выжидательно посмотрела на мужчину, он – на меня. Ведь не только из-за желания проверить меня он здесь оказался?

Председатель Совета еще несколько минут наблюдал за мной, и мне явственно казалось, что он хочет что-то сказать… Но он промолчал и, с легкой улыбкой поцеловав мне руку, покинул балкон.

Облокотившись о перила, я подумала о том, что все происходящее очень странно. Понятно, что этот разговор и должен был быть непростым, но почему-то оказался слишком уж сложным…

После бала время опять потекло спокойно и неторопливо. Тренировки, прогулки, общение с Лидией и Георгием. С последним я, правда, старалась близко не сходиться. Его обожание приметили все: и Прокофья Матвеевна, и Лидия, даже Джеймс с Алексеем. Разинский не упустил возможности отпустить по этому поводу жестокую шутку.