Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет

В глазах Алексея мелькнуло понимание.

– Я просто услышала вас. Случайно.

На глаза наворачивались слезы, но я старалась не поддаваться эмоциям.

– Ты все неправильно поняла…

– Я все поняла! Я слышала каждое слово, и то, на что ты пошел ради корпорации, чуть меня не убило. Я стояла, слушала и медленно умирала. Каждое твое слово впивалось в меня, как жало. Как ты относился ко мне, что думал, что чувствовал…

– Вот тут ты ошибаешься. Вначале все так и было, но потом мои чувства изменились… я действительно полюбил тебя. Впрочем, нет, это случилось еще раньше, едва я услышал, как ты играешь, еще не зная, кто именно тот талантливый музыкант. А потом начал с тобой общаться и не смог остаться равнодушным. Неужели ты думаешь, я сделал бы тебе предложение, не влюбись я в тебя на самом деле?

– Ну, ради корпорации ты готов на все.

– Нет, не на все. Если ты слышала разговор, то знаешь, что должна была выйти за другого. Но этого своей любимой я не позволю.

– Не смей! – закричала я. – Не смей снова мучить меня! Ты один раз меня уже убил, и я не позволю сделать это еще раз. Я думала, ты необыкновенный человек, лучший из мужчин, я рассказала все про себя и свою семью, самое сокровенное, а ты… ты не мог меня пощадить, не мог все объяснить сам! Если бы я знала, что в тебе есть что-то человеческое, может, не было бы так больно…

Слезы ручейками потекли из глаз.

– Оля…

– Не приближайся. Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался! – отшатнулась я.

– Послушай. Вначале я действительно решился на исполнение этого плана, знал, что это неправильно, но задача стояла лишь подружиться с тобой. Умирали люди…

– Мной пожертвовать было не жалко…

– Отношения с тобой налаживались, хоть мне и непросто давалось общение, а потом вопрос встал ребром. Покушение было совершено на моего друга детства! Он выжил просто чудом, и тогда я решился начать ухаживания, и ничего уже было не изменить. Постепенно я полюбил тебя, но признаться не мог… Я не хотел делать тебе больно…

– Не верю ни единому слову.

– Значит, не согласишься объединить свои силы со мной, чтобы узнать правду?

Я сквозь слезы посмотрела на Алексея.

– Как ты можешь после всего случившегося предлагать мне это? Нет!

Разинский медленно стал приближаться ко мне, и я попятилась назад. Но недолгим было мое отступление: я коснулась спиной стены и подоконника. Алексей приблизился ко мне вплотную, я вскинула подбородок, бросая ему вызов.

Он осторожно провел костяшками пальцев по моей щеке, а я отвернула лицо в сторону.

– Тогда советую подумать еще вот над чем. Я уже знаю часть правды и точно знаю, что твой отец имеет к этой истории с ядом непосредственное отношение. Но узнав об этом и располагая доказательствами, я ничего никому не сказал. И я знаю исполнителя и кому это выгодно. Но, несмотря на всю известную мне информацию, я защищаю твою семью – и уж явно не ради них самих, только ради тебя. Стал бы я так поступать, если бы ты не пленила мое сердце? Если бы я думал лишь о корпорации?

Внутри поднялась буря эмоций – боль, страх, любовь, радость, но самое главное – надежда. Может ли он говорить правду про отца? Или снова лжет ради своей выгоды?

– И еще ты должна знать – я тебя не отпущу. Несмотря ни на что, я знаю, что ты меня любишь, даже после всех прегрешений, со всеми моими недостатками. И за такое бесценное сокровище, как твои чувства, я буду сражаться.

Горячие руки обняли мои, и тыльную сторону ладоней обожгло не менее горячими поцелуями.

– Я всегда жду тебя.

Алексей стремительно вышел из музыкальной комнаты, а я, добравшись до скрипки, заиграла. Мелодия лилась, поднимаясь ввысь, и в ней против моей воли звучала надежда.

А в коридоре стоял, прижавшись лбом к двери, мужчина с закрытыми глазами и слушал, слушал – и тоже надеялся.

Я решила не покупаться вновь на эту сладкую ложь и самостоятельно, без посторонней помощи узнать, кто на самом деле стоит за смертями творцов.

Несмотря на подслушанный мною разговор и то, что я знала имена заказчиков, общая картина ускользала от моего понимания. Лидия не смогла выведать у мужа никакой существенной информации, только общее положение корпорации на международной арене. А перемещение в прошлое ради информации я не могла себе позволить.

По возвращении из прошлого творец уязвимее всего, и я просто боялась за свою жизнь.

Отец при любой попытке его разговорить тут же менял тему и вспоминал о каких-то неотложных делах. Подобное поведение против воли вызывало в памяти слова Разинского о причастности отца к смерти творцов. Я не верила, но тень сомнения преследовала меня.