Игорь Осипов - Лешие не умирают

Уже решили назад вертать и посмотреть дорогу через Шиловичи, но Дорон предложил прощупать здесь – так, для очистки совести: вдруг проходимо, а мы не проверили.

Казалось, рассказ придавал силы охотнику, и голос его звучал все уверенней.

– А дальше что? – Гриша почувствовал, что сейчас и начнется в рассказе самое интересное.

– А дальше началась чертовщина какая-то. Не прошел Дорон и десятка метров, как слева и справа из воды показались серо-зеленые… купола, что ли? Не знаю, мне вообще показалось, что это лягушки вынырнули. Я ему ору: давай, мол, назад, пока эти жабы до тебя не добрались! Тут все и началось. То ли они на голос мой среагировали, то ли на то, что Дорон назад выгребать начал, а только сразу с двух сторон эти купола взлетели, и оказалось, что это…

– Да не томи!..

– Да хрен его знает, что это! На медуз похоже. Длинные щупальца из зонтика торчат, огоньками вся переливается, как новогодняя елка. И парит по воздуху, как воздушный шарик – я ж говорю, чертовщина какая-то.

– Понятно… точнее, ничего не понятно, – Леший даже присел на порожек «уазика», пытаясь себе представить новую напасть.

– Вот, значит… Дорон уже почти выбрался, когда эта тварь его догнала. Вроде ж и ветра нет, как они летают? Невысоко так, метра на три, не больше. Короче, догнало это… чудо и легонечко так щупальцем Дорона по затылку коснулось. Тот выгнулся весь дугой и, как был, так и рухнул в воду. Там уже мелко было. Мы с Игорьком кинулись к нему. Я эту тварь секачом отогнал, щупальца ей пообрубал, а Игорек Дорона на сушу потянул. Пока я с этой медузой воевал, к ним вторая подобралась – вот Игорек по ней из арбалета и саданул… Я, честно говоря, не видел, что там случилось, но рвануло так – я подумал, что это газовый баллон шандарахнул. Благо, что меня в воду откинуло, а то тоже бы обгорел. И хорошо, что медузу мою тоже взрывной волной унесло, а то не до нее мне было первые минуты.

А дальше выбрался, смотрю, стажер мой, как после крематория – лежит, стонет, а Дорон уже посинел весь и не дышит. Ну, а дальше знаете: тащил его до города, пока вы нас не подобрали. Арбалеты вот только на полпути бросил.

– Ладно, Михей, иди отдыхать, а то выглядишь, будто медуза и тебя пощупала.

«Значит, путь на север закрыт. Что за напасть-то такая?» Так просто отказаться от идеи переселить общину в Озерный не получалось. Альтернативы не было. «Куда теперь? Ярцево?… Смоленск?… А может, тут остаться? Живем же…» Город, исчерпавший себя, как объект, поставляющий запасы, продолжал держать лучше стального капкана. Трудно отказаться от собственного дома. Признать, что его нет… «Как так – вот же он, стоит. Да, покосился, да, крыша прохудилась, но это мой дом. Мы в городе, как вши на трупе – ползаем, пытаясь вытянуть из него хоть еще одну капельку крови. Не можем признать, что надо искать новое место – иначе умрем так же, как и он. Вот если бы это была Москва или какой-то другой миллионник, то можно было бы еще долго тянуть соки из умершей цивилизации. Даже в Смоленске больше шансов. Но это Духовщина. И в былые времена не жили богато, а теперь… А теперь придется уходить, но сначала найти место, куда уходить. Все-таки не хочется отказываться от идеи Озерного – надо проверить вторую дорогу – на Спас-Углы, через Жатомлю и Шиловичи. Старая грунтовка делала крюк на восток и вполне могла обходить заболоченные места с обитающими в них медузами».

– Гриш, дуй в оружейку за снарягой. Сам по стандарту, а мне возьми «укорот». – Леший проследил, как воспитанник умчался исполнить приказание, а сам повернулся к стоящим возле машины охотникам. Суровые мужики топтались, как боевые кони перед битвой. – Ржавый, ты за старшего. – Плечистый мужик с подстриженной рыжей бородкой, кивнув, поправил полицейскую кепку. – Усилить периметр… на всякий случай. Если нас сутки не будет, ищите по дороге на Шиловичи.

Из здания выбежал Гриша. Нагрузившись снарягой, он пыхтел от усердия, волоча две огнеупорные куртки пожарников, укороченный «калашников» [11]и самодельную разгрузку, полную магазинов к нему. За плечами висели походные рюкзаки и довоенный спортивный арбалет – его гордость, подаренный Лешим еще на шестнадцатилетие. Свалив все в кучу к ногам наставника, Гришка вынул из-за пояса нож в ножнах и вручил наставнику.

– Молодец, догадался. – Леший скинул широкий ремень с кобурой и поднял тяжелую огнеупорную куртку пожарной «боевки». – После того, что с Игорьком случилось, в самый раз кольчужка.

Сборы были недолги. Сколько себя помнил Леший, вся его мирная жизнь, а это те редкие моменты между командировками, состояла из сплошных сборов. Не успевал он ввалиться в свою холостяцкую квартиру, как начинал собираться на новое задание. Да и тут, когда приехал в отчий дом, снова попал на новую войну. Поэтому в чем, в чем, а в этом он был особенно точен. Руки сами, автоматически застегивали, проверяли, уточняли, поправляли, сообщая мозгу лишь результат. «Шеф, все нормально, можно выдвигаться». Застегнув поверх куртки ремень и повесив респиратор на шею, он оглянулся на Григория: