Дмитрий Силлов - Закон Призрака

Дальнобойщик ничего не ответил. Кстати, правильная тактика. На подколки лучше не отвечать, тогда и подкалывающий скорее заткнется…

Выход из старого зала вел в тоннель, прямой, как стрела и темный, как ствол орудия изнутри. Мрак немного рассеивали редкие лампочки под потолком, тускло освещая усиленные металлом стыки огромных бетонных колец, из которых собственно и состоял тоннель. Не фонтан, конечно, но вполне терпимо для того, чтобы отключить демаскирующий налобный фонарь, по которому так удобно стрелять из темноты.

Пройдя несколько шагов, я уловил впереди какое-то движение, словно тень качнулась возле одного из стыков. Плохо. Если глушаки Даля работают не ахти, в этой трубе звук разнесется мгновенно и каждый киб будет знать, где нас искать…

Я вскинул автомат, нажал на спуск.

Надо же…

Звука не было вообще, лишь приклад ткнулся в плечо, свидетельствуя о том, что выстрел все-таки произошел. Похоже, я понял, каким образом Кузнец делал свои секретные глушилки, над которыми трясся, словно они были золотыми. Стало быть, не один он додумался, как полностью нейтрализовать звук от выстрела. Ай да Дальнобойщик, ай да молчун!

От моего выстрела тень рухнула на пол, звякнув о бетон металлом. Выждав пару секунд, я двинулся дальше, держа автомат наготове. Следом шли мои товарищи – ширина тоннеля позволяла идти только гуськом, так что вся ответственность за обстановку впереди – на мне.

Рядом со стыком бетонных колец, забрызганном темной кровью, лежало мертвое тело в экзоскелете – пуля вошла точно в бронестекло шлема, прошив голову насквозь и выплеснув на стену часть мозга. Похоже, и вправду глушилки Дальнобойщика увеличивают скорость и, как следствие, пробивную способность пули. Мертвый хозяин экзоскелета сжимал в руках АК-12, супернавороченную модель автомата Калашникова.

– Хороший хабар, – хмыкнул Призрак, выглянув у меня из-за плеча. – Возьмешь?

– Взял бы, да у нас все патроны «семерка», – с сожалением произнес я. – А переть на себе два автомата с двойным запасом разных патронов для меня роскошь.

– Ну, как знаешь, тогда я возьму, – сказал Призрак. Я лишь пожал плечами. Хочет – его дело. Вон Дальнобойщик прёт и свою винтовку, и автомат – и ничего. В моем же положении добровольной «отмычки» мобильность превыше всего.

И скрытность, по возможности, тоже.

Дальше тоннель расширялся, и я невольно пригнулся, прячась в тени бетонных колец, так как впереди было значительно светлее. Плохо. Очень плохо. Так как впереди была опасность, причем серьезная.

По довольно большому залу слонялись десятка два бойцов – кибов, полностью лишенных кожи. Одни сидели на армейских койках и занимались чисткой оружия. Другие ели, кромсая армейскими ножами куски сырого мяса, запихивая в рот кровоточащую плоть и громко чавкая. Третьи же стояли, полностью упакованные в экзоскелеты, сжимая в руках оружие.

Понятно. Перед нами что-то типа военной казармы с отлично продуманным режимом существования в условиях чрезвычайного положения. Пока одна половина личного состава занимается бытовыми делами, вторая ту половину охраняет. Стало быть, в тоннеле мы часового сняли… И еще одно понятно. Нам мимо этой казармы не пройти, другого хода просто нет. Значит что? Значит, придется идти на прорыв, причем желательно сделать это бесшумно.

Обернувшись, я прошептал в темноту:

– По моей команде выкатываемся наружу и работаем из четырех стволов. Стрелять только одиночными, на точность, никаких вееров, иначе с такими крутыми глушителями-ускорителями нас самих рикошетами посечет. Вопросы?

– Никак нет, командир, – хрипло прошептал Призрак, в голосе которого мне послышалась издевка. Ну, это его дело, пусть хоть обприкалывается, главное, чтобы задачу выполнил. Иначе нас тут на раз-два-три в фарш перемолотят и сожрут без приправ и термообработки. Кибам, что сейчас жрали сырое мясо на своих ржавых койках, ни то, ни другое не нужно.

Кстати, уроды еще те. Второй раз вижу их без экзоскелетов – и по второму разу по шкуре мороз, хоть и привычен ко многому. Человеческие тела, представляющие собой переплетения оголенных мышц, лишенных кожи, впечатляют довольно сильно. Любой монстрообразный мутант меньше по нервам цепляет, ибо чудовище изначально. А человек без кожи, двигающийся, кормящийся, воюющий, может одним своим видом неокрепшего воина с катушек свернуть.

Но мы – сталкеры, всякого на своем веку повидавшие. Удивляемся, конечно, такому чуду, может, даже слегка боимся. Однако это все не мешает нам двигаться как нужно и стрелять на поражение в меру своих способностей.