Эдгар Берроуз - Марсианские истории

Численность городских жителей тоже давала им преимущество, так что казалось, что на место одного павшего воина становилось десять других — таким постоянным, непрерывным потоком лились они из больших ворот города.

Свирепость бенсов и бесчисленное количество стрелков привело к тому, что войска Торказа отступили, и через некоторое время платформа, на которой стояли Карторис и Тувия, оказалась в центре сражавшихся. Казалось чудом, что их обоих не задела ни пуля, ни стрела. Когда, наконец, волна сражения окончательно откатилась от них, они оказались одни между умирающими и мертвыми, и среди рычащих бенсов, менее обученных, чем их собратья, бродивших среди трупов в поисках вкусного мяса.

Для Карториса самым неожиданным и удивительным в битве оказалось ужасающее количество потерь, нанесенных стрелками их относительно простым оружием. Нигде не было видно ни одного раненого зеленого воина, лишь трупы мертвецов толстым слоем покрывали поле битвы. Смерть, казалось, несло малейшее прикосновение стрелы лучников, и было очевидно, что ни одна стрела не пролетела мимо цели. Объяснение могло быть одно: метательные снаряды были с отравленными остриями.

Через некоторое время звуки битвы затихли в дальнем лесу. Наступила тишина, нарушаемая лишь рычанием поглощавших свою добычу бенсов. Карторис повернулся к Тувии из Птарса. До сих пор ни один из них не произнес ни слова.

— Где мы находимся, Тувия? — спросил он.

Девушка вопросительно посмотрела на него. Казалось, что его присутствие является достаточным доказательством его вины в похищении девушки. Как иначе он мог узнать место назначения корабля, на котором она прилетела?

— Кому это знать, как не принцу Гелиума? — спросила она вместо ответа. — Разве он прибыл сюда не по собственному желанию?

— От Аантора я пошел добровольно по следам зеленого человека, укравшего тебя, Тувия. Но с того времени, как я покинул Гелиум, и до тех пор, пока я не проснулся над Аантором, я думал, что направляюсь в Птарс. Намекали, что я знаю о твоем похищении, — объяснил он просто, — и я поспешил к джеддаку, твоему отцу, чтобы убедить его в несправедливости обвинения и помочь ему в твоем возвращении. До того, как я покинул Гелиум, кто-то испортил мой компас, поэтому-то я и оказался в Аанторе, вместо Птарса. Вот и все — ты ведь веришь мне?

— Но воины, похитившие меня из сада! — воскликнула она. — Когда они прилетели в Аантор, на них был металл принца Гелиума. Когда же они похищали меня, на них была форма воинов Дузара. Этому есть только одно объяснение. Тот, кто решился на такое грубое нарушение закона, пожелал переложить ответственность на другого, если его обнаружат при похищении, но благополучно выбравшись из Птарса, он почувствовал себя в безопасности в форме своего государства.

— Ты веришь, что я сделал такое, Тувия? — спросил Карторис.

— О, Карторис, — печально ответила она, — мне бы не хотелось в это верить, но когда все указывают на тебя!.. Нет, даже тогда я не поверю.

— Я не делал этого, Тувия, — сказал он. — Но разреши мне до конца быть откровенным с тобой. Как я ни люблю твоего отца, как я ни уважаю Кулан Тита, с которым ты обручена, — зная последствия, которые вызвал бы такой мой поступок, вовлекая в войну три величайшие нации Барсума, и все же, несмотря на это, я ни минуты не колебался бы так поступить, Тувия из Птарса, намекни ты мне хоть раз, что это тебя не рассердит. Но ты ничего подобного не делала, и вот я здесь на службе у тебя и у человека, которому ты обещана, спасаю тебя для него, если это будет в человеческих силах. — горько заключил он.

Тувия из Птарса внимательно всматривалась некоторое время в его лицо, как будто впервые увидела его. Ее грудь поднималась и опускалась, как будто от сдерживаемых эмоций. Она сделала к нему шаг. Ее губы были полуоткрыты, как будто она хотела говорить быстро и возбужденно. Но она подавила свои чувства.

— Дальнейшие действия принца Гелиума, — произнесла она холодно, — должны доказать его непричастность к происшедшим событиям.

Карториса задел тон девушки, так как в ее словах было сомнение в его честности. Он еще надеялся, что она хоть как-то намекнет, что любовь его ей приятна. Конечно, она должна была выразить какую-то, хоть самую маленькую благодарность за все его поступки, но благодарностью ему был лишь холодный скептицизм.

Принц Гелиума пожал своими широкими плечами. Девушка заметила это и легкую улыбку, тронувшую его губы, и настала ее очередь обижаться.