Филип Фармер - Пир потаенный

Моя последняя пуля попала точно в грудь одного из них. Двое оставшихся выстрелили наугад по окну и выбежали из зала. С трудом, оцарапав себе и спину, и живот, я все же протиснулся внутрь зала, хотя одно мгновение думал, что застрял в окне навсегда. Подбежав к трупам, я первым делом проверил наличие патронов в их револьверах. Они были 45-го калибра, и мне пришлось на время отложить мой, 38-го. Оставшимися патронами, которых насчиталось всего шесть в трех револьверах, я зарядил один барабан.

Предупредив Триш, чтобы не стреляла, я поспешно поднялся к ней на стену. Вниз мы спускались каждый по своей лестнице. У Триш был револьвер и арбалет, у меня – тяжелый пулемет. Оставшиеся в живых двое бандитов о чем-то тихо совещались, остановившись в середине коридора, соединяющего оба зала. Чтобы не показываться у них на виду, я выстрелил в стену с таким расчетом, чтобы пуля срикошетила в них. Они отступили к другому залу, где их уже ждала Триш, которая спокойно уложила обоих. После чего у нее осталось три пули в револьвере и три стрелы для арбалета. В ленте моего пулемета еще было десятка два патронов.

Выстрелы вынудили вернуться часть людей, которые якобы должны были присоединиться к Ноли. Я опорожнил в них всю оставшуюся ленту, убив при этом троих. Какой-то тип высунул голову из-за двери этажом ниже, и я швырнул в него бесполезный теперь пулемет. Но, жалко, не попал.

– Их, должно быть, еще немало прячется за той дверью, – сказал я Триш. – Мы можем их обогнуть, но для этого вновь нужно будет подняться на стену. Оттуда ведут вниз еще пять лестниц. Но мне не хотелось бы оставлять их в нашем тылу. Лучше я воспользуюсь гранатой.

Я спустился вниз. Триш страховала меня, держа дверь на мушке своего револьвера 45-го калибра. Она заверила меня, что умеет обращаться со столь мощным оружием. Но я никогда не доверял ему в том, что касается меткости стрельбы, особенно если его держат руки женщины. Ведь что бы там ни говорили, как бы ни сильна была женщина, она никогда не будет сильнее здорового мужчины. Поэтому я немного опасался за целостность собственной шкуры, если она откроет огонь по нашим противникам в то время, когда я еще буду находиться на линии ее огня.

Я прислушался. За дверью тихо переговаривались мужские голоса. Я насчитал троих. Обоняние подтверждало мой вывод, но запах пороха не позволял быть уверенным с этой стороны.

– Черт бы его побрал! – говорил один из них. – У него не может быть много патронов, даже если он забрал все, что оставалось у парней наверху. Думаю, нам стоит попытаться прорваться.

– Дурацкая затея, – ответил другой голос.

– Все равно мы в хреновом положении. Если мы останемся здесь, он может спуститься по другой лестнице и зайти нам в тыл. Или просто оставить нас здесь. А сам, тем временем, смоется куда-нибудь.

– Это было бы лучше всего, – отозвался третий голос. – Пусть Ноли сам разбирается с ним.

– Черт, черт и еще раз черт! А если у них тоже нет зарядов? Что они сделают?

– Ну, мы тоже не богачи, – вновь сказал первый. – У нас на троих шесть пуль. Мы не имеем права истратить попусту ни одной.

– Да, но если у них больше, чем мы думаем, нам всем крышка, – произнес второй.

– А если рвануть отсюда когти? – спросил тот, у которого чувствовался американский акцент. – Это же сплошной бордель! Все идет совсем не по тому сценарию, о котором нам говорили. Ноли убеждал нас, что это не дело, а конфетка. Нужно лишь развернуть ее и положить в рот. Но я в жизни не видел ничего худшего, после Катанги.

– Мы уже получили от Ноли аванс, значит, надо оставаться, – сказал другой. – Впрочем, если сейчас мы соберем манатки, можно будет поставить крест на оставшиеся обещанные пять тысяч долларов. К тому же прошел слушок, что сверх этого нам заплатят золотишком.

Я вынул чеку из гранаты, сосчитал до трех и бросил ее под дверь. Она ударилась о камень с сухим металлическим звуком. Наступила короткая тишина, после которой раздались испуганные возгласы и шум поспешного бегства. Я прижался к стене, спрятав голову между рук и заткнув пальцами уши. Тем не менее взрыв наполовину оглушил меня. Дверь разлетелась в куски, и из-за нее повалили клубы дыма, заставившие меня чихать и кашлять.

Когда дым немного рассеялся, я заглянул внутрь. Все трое были убиты. Взрыв размазал их по стене, переломав, как тряпичные куклы. Кое-где на трупах еще тлели остатки одежды. К несчастью, взрыв также уничтожил и их оружие: у двух револьверов были погнуты стволы, а третий вообще взорвался.