Эми Тинтера - Рибут. Дилогия (ЛП)

– Что это было? – спросил Каллум, потирая ухо.

Я шарила взглядом по местности; надежда переполняла все мое существо, снова стало трудно дышать.

Из-за палатки выглянул широкоплечий детина в черном. Он поднялся с колен и побежал к нам, а когда остановился, сдвинул шляпу.

Леб! В одной руке у него был нож; другой он извлек из кармана какой-то черный предмет, и Каллум шагнул вперед, вскидывая пистолет. Я помотала головой, и он медленно опустил ствол, не сводя глаз с ножа Леба.

– Стой смирно, – произнес Леб и поднес черный предмет к моей груди.

Это был маленький прибор размером с его ладонь. Когда Леб провел им вдоль моего правого плеча, зажглась красная лампочка.

– Сними куртку, – распорядился он.

– Как тебе удалось раздобыть его так быстро? – спросила я, стряхивая с себя куртку.

– Достать не проблема, – пробормотал он. – Вот когда поймут, что он исчез, и начнется переполох – это будет проблема.

Он вскинул нож и сделал выше локтя разрез, затем выковырял лезвием и сбросил на землю крохотное металлическое устройство. Я зажала кровоточащую рану. Она была не настолько глубокой, чтобы болеть, но пальцы, когда я приложила их к коже, все равно задрожали.

Я уставилась на окровавленный серебристый маячок. Свобода! Теперь я могла бежать, и никто не узнает, где я нахожусь. Что делаю. О чем говорю.

Взмахом руки Леб велел Каллуму подойти ближе, но тот стоял столбом и пялился на кровь, сочившуюся из моего плеча. Он казался потрясенным и счастливым одновременно, как будто никак не мог поверить в реальность происходящего.

– Может, поторопишься? – рявкнул Леб, схватил его за руку и провел пеленгатором вдоль туловища. – Небось офицер челнока уже мчится сюда!

Леб развернул Каллума и принялся водить пеленгатором вдоль спины, пока не зажглась лампочка. Офицер задрал ему рубашку и сделал короткий разрез под лопаткой, потом извлек маячок и осторожно положил на землю.

После этого Леб подал нам знак следовать за ним и побежал. Мы миновали два квартала и остановились за темным домом на заднем дворе, полном мусора и сломанных игрушек.

Леб что-то сунул мне в руку, и я увидела какие-то бумаги, пеленгатор и карту остинских трущоб. Я считала, что обойдусь и без карты, благо довольно хорошо запомнила местность, но Леб пометил участок в центре жилой зоны.

– Ее зовут Адина, – сказал он, постучав по конверту и фотографии темноволосой рибутки. – Она выходит на ночные задания по вторникам и средам. Челнок обычно садится в конце Гваделупа-стрит. Отдашь ей это письмо. Я записал на карте адрес повстанцев. Если заберешь Адину, отправляйся туда, и тебе скажут, как попасть в резервацию.

– Отлично, – отозвалась я, засовывая все в задний карман. – У тебя есть патроны? У нас всего четыре.

Леб расчехлил пистолет и высыпал мне в ладонь штук десять.

– Они тщательно скрывают это место от КРВЧ, пойдут на все, чтобы тайна не открылась. Идите ночью. Не привлекайте к себе внимания. – В другую руку он вложил мне нож. – Это тоже возьми. Ступайте.

– Спасибо, – сказала я, и Леб пустился бежать. Через несколько секунд он оглянулся, кивнул мне на прощание и скрылся в проулке.

Я застыла на месте. «Ступайте», – сказал Леб. В какую сторону? Куда? В какую-то мифическую резервацию рибутов, которой, может быть, вообще не существовало?

Меня охватила паника, когда я осознала, что натворила. Я находилась в трущобах, среди людей, и не могла вернуться в КРВЧ.

Не могла вернуться домой.

– Рен!

Я подняла глаза и увидела возбужденное лицо Каллума. Он отломал от моего шлема камеру, вынул из моей онемевшей руки коммуникатор и швырнул то и другое на землю.

– По-моему, нам нужно бежать.

Глава двадцатая

Я схватила Каллума за руку, мы бросились в темный проулок и понеслись во весь дух к заброшенному убежищу. В послевоенные годы оно должно было помочь людям снова встать на ноги. Когда Розу захватили наркоторговцы и гангстеры, КРВЧ заколотила вход.

Мы находились на краю Розы, у городской черты и в самом сердце трущоб. Филиал корпорации располагался за полями на другой стороне города, но отрядить за нами погоню было легко и много времени не требовало. Это место не очень годилось для укрытия. Дома были крошечными, а о надежности палаток на соседней улице не приходилось и говорить.

Тишину разорвала сирена, вспыхнул и дернулся луч прожектора. Я протиснулась за хибару и вжалась в трухлявую стену. Каллум сделал то же, не отрывая взгляда от неба, где висел челнок, высвечивая лучом улицу. Каллум повернулся ко мне.